— У твоего дедушки много сил в руках, поэтому многие захотят сейчас моими руками убрать вас, Сабуровых, с поля, — словно цитирует он то, что дедушка говорил вчера.

— Я это понимаю, — отвечаю ему напряженно. — Вы что-то хотите предложить? Знаете, как это исправить? — уточняю у него.

Отец предложил всем недругам затянуть гайки, но всех под контролем не удержишь. Кто-то обязательно пойдет против и поднимет восстание.

— Проект, — коротко бросает Дорофеев-старший. — Пока я не в состоянии что-нибудь придумать, но нужно что-то общее, что показало бы, что мы не встали друг против друга после смерти моего сына. Это оставит свой след на мне, как отце, но не даст профукать наследство для второго сына.

— Думаю, мои не будут против такого варианта, — даю ответ, подумав над таким вариантом. — Мы бы на все согласились, главное, избежать войны. Сами понимаете. Потерь никто и никогда не хотел.

— Эта война мне не нужна, Павел, — хмыкает Дорофеев, тяжело вздохнув. — Мой сын был дураком, раз решил мстить тебе через женщину. Это низко. Я такого не поддерживаю. Втягивать женщин в войну мужчин… Не понимаю, где я его упустил. Не понимаю, — произносит и тотчас стирает слезу с щеки. — Но и оставить все просто так мы не можем, Павел. Враги только и ждут нашей стычки. Ждут нашей слабости, чтобы разгромить.

— Нужен проект, — повторяю его окончательную мысль. — Чтобы показать, что мы до сих пор едины и смерть нас не ослабила.

— Да, — кивает мужчина. — И я бы хотел сразу же предупредить, что Глеб будет вести с вами дела. Хочу, чтобы он занял мое место, а я отошел от дел. Хочу закрепить его во главе холдинга. Теперь у меня есть две внучки. Мне есть, чем заняться.

— Хорошо, — соглашаюсь довольно быстро, потому что Глеб показался мне нормальным парнишкой. — Мы обсудим с дедушкой и отцом. И дадим вам варианты возможного. Я склоняюсь больше к чему-нибудь, связанному с благотворительностью. Как на счет строительства детского дома? У меня давно это стоит в планах. Никак собраться не могу.

Предлагаю это ему не просто так. Дорофеев-старший всегда мне нравился тем, что сам делает для больных и детей. В начале своей карьеры именно этим и прославился. Тем, что всю свою прибыль с крупного проекта направил на восстановление сгоревшей деревни.

Оказалось, что это был не первый случай благотворительности Дорофеева. Дедушка его заметил и предложил вместе вложиться в проект хосписов. После карьера у Дорофеева пошла в гору. Общих проектов у него с нами больше не было, но мы общались и были в приятельских отношениях.

— Можно, — кивает мужчина. — Мы тоже подумаем с Глебом, что еще можно сделать, — прячет платок, которым ранее вытирал слезы, в карман. — Еще было бы идеально, если бы вы с семьей приехали на юбилей моей компании. Показать, что между нами все хорошо. Там можно дать и намек на общий проект.

— Хорошая идея. Мы будем. Может не все, но мужская часть точно, — обещаю ему, чувствуя облегчение.

Обошлось.

Я бы не хотел воевать против Дорофеева-старшего. Я слишком его уважаю. Список его заслуг настолько велик, что у меня не поднялась бы рука даже толкнуть его. Не говоря уже о действительном вреде жизни и здоровью.

— И последнее, Паша, — произносит он, тяжело вздохнув. — Твоя дочь по документам наследница моего сына.

— Мы от всего откажемся! — тут же восклицаю, давая понять, что нам ничего не нужно. — Никаких претензий. У моей дочери своего добра полно.

— Нет, дело в другом, — напряженно поджимает губы. — Не в наследстве. Документы о том, что у моего сына есть еще одна дочь, всплывут. Утерянной наследницей захотят воспользоваться. Поэтому я похороню твою дочь. По документам опять же и с инсценировкой, — предупреждает он меня, но по его взгляду понимаю, что это не все.

— Вы хотите моего согласия? — уточняю, задав самый элементарный вопрос, что приходит в голову.

— Я хочу, чтобы вы подготовили легенду, как Ангелина умерла и почему сразу же после смерти моего сына, — просит он, старательно избегая моего взгляда. — Желательно, чтобы это не дошло до меня. Понимаешь. И похороны. И прости, что прошу о таком тебя. Больше некого.

— Хорошо, это сделаем, — согласно киваю. — Но настоящего ребенка я вам искать не буду! — сразу же предупреждаю, потому что видеть мертвого ребенка — единственное, чего я, наверное, никогда не смогу. — Могу предложить лишь реалистичную куклу.

— Она будет натурально выглядеть? Никто не догадается? — уточняет он.

— Никто не догадается, — успокаиваю его. — Мы уже такое проворачивали.

— Тогда прошу вас, Павел, — просит он, тяжело вздохнув. — Моя внучка должна умереть сегодня. Максимум завтра. Я очень надеюсь на вас.

— Будет сделано. Не переживайте.

— И я бы хотел извиниться за сына перед тобой. Мне очень жаль, что твоей жене пришлось такое пережить, — грустно признается он. — Но я свою цену заплатил. Мне теперь жить с тем, что я плохо воспитал сына и никогда не смогу исправить свою ошибку.

— Я сочувствую вам.

— Спасибо.

После разговора с Дорофеевым, возвращаемся за столик к девочкам и Морозову. Катя и Надя весело болтают с Глебом. Тот с улыбкой что-то рассказывает девчонкам, явно веселую историю, а те внимательно слушают и местами даже смеются. Даже Азизе с интересом его слушает, правда сидит уже на руках у своего дяди и играет с пуговицами на его рубашке.

— Глеб, одна из девушек замужем, — бросает Дорофеев, явно решив подшутить над сыном. — Я попросил поухаживать за ними, а не ухлестывать.

— Не смог сдержаться, отец! Такие все очаровательные! Даже о гареме задумался, — отзывается парень, вставая вместе с малышкой, которая доверчиво смотрит на родственника. — Екатерина, поедет к нам. Отец, я уже договорился. Они останутся в твоем доме с ночевкой. Сможешь поиграть с внучкой. Но лучше выбирай рубашку без пуговиц. Эта хулиганка мне две снизу оторвала, — демонстрирует он испорченную вещь. Но если держать малышку на руках, то его пресс через образовавшуюся дыру не видно.

— Да, нам будет, о чем поговорить, — отвечает Катя, поднимаясь на ноги.

— Кать, тебе помощь нужна? — интересуюсь у нее. — Охрана?

— Зачем ей охрана? — восклицает Дорофеев, оскорбившись слегка. — Она едет в мой дом. Там своей охраны хватает. А я ей вреда не причиню. Она мать моей внучки.

— Наберешь меня тогда, — прошу бывшую сотрудницу, давая намек, что если не наберет, переверну весь дом Дорофеевых. Спасу ее. Девушка кивает.

Катя с дочерью и Дорофеев с сыном прощаются с нами и покидают нашу компанию.

— Ну как ты? — обращаюсь к супруге, сев к ней поближе. Рукой приобнимаю и притягиваю к себе.

— Я ожидала ужаса, но по итогу, мне кажется, обошлось, — признается она. — Дорофеев хоть и печален, но, кажется, зла не держит. Понял все и не станет мстить. Я ведь права? Обошлось все?

— Обошлось, — подтверждаю, чем успокаиваю ее. — Дорофеев неглупый мужик. Все понял. Даже наперед все продумал. Как не дать врагам воспользоваться нашей ситуацией.

— Глеб сказал, что его отец проект тебе предложит, — произносит она, чем немного удивляет.

Не думал, что Морозов будет так откровенен с девушками.

— Да, — киваю, давая понять, что Глеб не соврал. — Пока только идея есть, но самого проекта нет. А ты с этим Глебом легко общалась, — отмечаю немного ревниво.

— Вначале я его стеснялась, если честно, — признается, улыбнувшись, словно по ее мнению это глупость. — Затем мы как-то разговорились, а потом он истории рассказывать из своей жизни стал. Про дедушку своего и его детство, когда он бедокурил без остановки. Как-то быстро внимание к себе притянул наше с Катей. И… Мне он показался обычным мужчиной со своим юмором, видением жизни и принципами. Но довольно простым и приятным человеком.

— То есть ты бы такому доверилась? — интересуюсь.

В прошлой жизни Надя мало кому могла доверять и так быстро сойтись. И мне еще предстоит узнать, насколько изменилась моя жена. Какие у нее новые границы, и смогу ли я понять, как быть с ней новой.