— Недели, чтобы придумать систему, на которую у тебя ушли бы годы, чтобы найти в ней лазейку.

— Лазейку, — говорит Феликс с очередным хихиканьем.

Джейс улыбается Феликсу.

— Нам с тобой нужно как-нибудь посмотреть хоккей.

— Хоккей? — Феликс с недоумением хмурится.

— Ты слышал, что говорят комментаторы? — спрашивает Джейс, вращая нож между пальцами сложным движением, которое на данный момент является чистой мышечной памятью. — Обойти, забить, сыграть в паре, найти брешь, забить в пятую точку и бесконечные комментарии о дереве, задних дверях и принятии вещей на свой счет.

Феликс смеется.

— Серьезно? Кто бы мог подумать, что хоккей такой откровенный.

— Любой, кто когда-либо смотрел его. — Джейс закрывает лезвие и крутит рукоятку между пальцами.

— Я не знал, что ты увлекаешься хоккеем, — говорит Феликс.

— Я не увлекаюсь, — Джейс пожимает плечами. — Не особо. Драки забавные, а комментарии интересные, но сама игра — ни то ни се. Мало стратегии, только грубая сила и мастерство.

— Не заводи его на тему футбола, — предупреждаю я Феликса.

— Ты имеешь в виду T-бол регби[1]? — ухмыляется Джейс.

— Думаешь, он понял? — спрашивает Киллиан, прерывая тираду Джейса, не дав ей начаться.

— О, так теперь ты хочешь узнать все о моем гениальном уме и о том, как я только что сделал что-то невероятное. — Джейс перекладывает нож в левую руку и открывает лезвие. — Но, чтобы ответить на твой вопрос. — Он вращает лезвие вокруг пальцев, выполняя еще один сложный паттерн, который он может делать практически во сне. — Я не знаю, понял ли он точно, что мы пытаемся сказать, но он знает, что потенциальный убийца Феликса мертв, а парень, который его шантажировал, также исчез из существования.

— Страшно, как легко это дается тебе, — говорит Феликс, не отрывая глаз от того, как Джейс все еще крутит лезвие. — Делать это одной рукой уже достаточно странно, но быть амбидекстром в кручении ножа — это просто дьявольски.

Джейс улыбается ему.

— Всегда весело видеть, как у людей сжимаются сфинктеры, когда они понимают, что мы можем их уничтожить любой рукой с одинаковой эффективностью. — Он бросает на меня быстрый взгляд. — Правда, брат?

— Это действительно так, — соглашаюсь я.

— Итак, этот парень Майлз знает, что люди, которые его шантажировали, мертвы, — говорит Киллиан, возвращая разговор к взлому Джейса. — Каковы шансы, что он догадается, что это ты проник в его систему?

— Сто процентов. — Джейс берет пачку жевательной резинки со стола и вынимает одну штуку. — С этим парнем вопрос не в том, обнаружит ли он это, а в том, когда. Он один из лучших, если не лучший, из всех, кого я видел. — Он бросает жевательную резинку в рот и громко жует. — Но ему понадобится некоторое время, чтобы выяснить, как я проник в его систему. — Он бросает взгляд на Феликса и делает жестом руки «продолжай».

Феликс улыбается и делает вид, что застегивает губы на молнию.

Джейс ласково смеется.

— Как я уже говорил, ему понадобится некоторое время, чтобы понять, как я проник в его систему, а это значит, что ему понадобится время, чтобы отключить меня и отследить взлом до меня. Я буду продолжать копать и посмотрю, что он скрывает, чтобы мы могли понять, как он вообще оказался вовлечен в эту хрень.

— Хорошо. — Киллиан кивает и нежно проводит пальцами по волосам Феликса. — Ты узнал что-нибудь новое из его студенческих файлов? — спрашивает он меня.

Я качаю головой и откидываюсь на спинку кресла.

— Ничего важного. Майлз Хендерсон, восемнадцать лет, — говорю я, повторяя то, что узнал, когда вытащил его файлы из административной системы школы. — Сын Томаса и Эбигейл Хендерсон, имеет младшего брата и сестру. Окончил одну из лучших частных школ страны с средним баллом 4,9 и у него больше медалей в легкой атлетике, чем у Феликса в плавании. В настоящее время он поддерживает средний балл 5,0 здесь, в Сильверкресте, и он первое поколение, живущее в Бундокс.

Колледж, в котором мы все учимся, является одним из самых элитных учебных заведений в мире и работает по системе приема только по приглашениям. Люди, чьи семьи учились здесь на протяжении нескольких поколений, считаются наследниками, а те, кто являются первыми в своих семьях, кто поступил сюда, называются первым поколением.

Из-за уникального характера нашего учебного заведения первые поколения живут по гораздо более строгим правилам, чем остальные из нас. Им не разрешается вступать в четыре братства на территории кампуса, включая «Мятежников», членами которого являются Джейс, Киллиан и я, и они могут жить только в Бун-Хаус, или Бундокс, как мы его называем. Это довольно хорошее здание со всеми теми же удобствами, что и остальные дома, но им не разрешается участвовать в каких-либо играх или мероприятиях на территории кампуса, а большинство других домов, включая наш, не допускают первое поколение на свою территорию без специального разрешения.

Это отвратительно, но старые деньги не любят новые деньги, а на территории кампуса много старых денег.

— Его отец — инженер-программист, который рано подключился к искусственному интеллекту, а мать — специалист по данным, — сообщаю я. — Они разработали систему искусственного интеллекта для скрининга, которую около трех лет назад купили за миллиарды, и за одну ночь они превратились из людей, едва сводящих концы с концами, в Скруджей Макдаков. На бумаге они именно такие, как и должны быть.

— А что вне бумаги? Что ты узнал из своих глубоких исследований? — спрашивает Феликс.

— Не много. — Я кручусь в кресле, делая медленные движения ногой. — И это само по себе интересно.

— Что ты имеешь в виду? — Джейс пускает пузырь из жевательной резинки.

— В Интернете почти нет информации об этой семье. Ни о выкупе, ни о их работе до того, как они разбогатели, и тем более после.

— Это интересно, — говорит Джейс. — Ты думаешь о соглашение о неразглашении и корпоративной тайне, или кто-то удалил их цифровые следы?

— Скорее всего, удалил. Кто-то работал в два раза больше, чтобы убедиться, что любую информацию о семье было бы сложно или невозможно найти, если точно не знать, где искать.

— Так ты не нашел ничего, что связывало бы его или его семью с заговором против Феликса? — спрашивает Киллиан.

Я качаю головой.

— Я не понимаю, как восемнадцатилетний хакер вообще оказался вовлеченным в заговор с целью убийства по найму, — говорит Феликс. — Ты все еще думаешь, что его заставили этим заняться шантажом?

Я киваю.

— Я думаю, что он либо налажал, когда лез не в свое дело, и кто-то узнал, на что он способен, либо он узнал что-то, чего