— Может быть. Но я просто очень хотел добиться большего.

Ратледж схватил его за подбородок пальцами и заставил Шона посмотреть на него. У него было странное выражение лица: раздражение, смешанное с чем—то еще.

— Ты сделал лучше, — хрипло сказал он. — Я ожидал худшего.

Шон фыркнул, качая головой.

— Спасибо. Наверное.

Ратледж уставился на него тем же смутно—раздраженным взглядом, прежде чем наклониться и поцеловать.

Шон не совсем понимал, как они перешли от поцелуев к попыткам Ратледжа снова втолкнуть в него свой член.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — сказал Шон с полусмехом, полустоном. — У меня все болит.

— Еще разок, — сказал Ратледж, умудряясь звучать смиренным и отчаянным одновременно. — Я буду нежным.

— Тоже самое ты говорил в прошлый раз, — сказал Шон, но, по правде говоря, он совсем не возражал. Тело болело, но, боже, он хотел его.

— Я был нежным, — сказал Ратледж, мягко покачивая бедрами. — Пока ты не умолял меня трахнуть тебя сильнее.

— Я этого не делал.

Ратледж только фыркнул.

— Заткнись, — сказал Шон, стараясь держать бедра неподвижно, пытаясь скрыть от Ратледжа, как сильно он наслаждается ощущением его члена глубоко внутри себя. Он прикусил губу, чтобы сдержать стон. Это было действительно неловко: член Ратледжа даже не касался его простаты, но ему нравилась невероятное чувство наполненности и опьяняющая близость от того, что другой человек — Дерек — был в нем, на нем, вокруг него, тяжелое тело Дерека прижимало его к матрасу, окружало его...

— Тебе не нужно идти, — сказал Ратледж ему в ухо, слегка задыхаясь, когда его бедра покачивались, пока он был внутри.

— Что? — Шон напрягся.

— Тебе не нужно там работать. — Глубокий толчок. — Я заплачу...

— Даже не начинай.

— Ты и раньше принимал деньги, — сказал Ратледж, снова и снова ударяя его по простате.

— Не надо. — Шон сжал простыни в кулаках. Это было слишком. Слишком чувствительно. Он попытался вспомнить, о чем они говорили. — Ты знаешь, что раньше все было по—другому.

Бедра Ратледжа замерли, заставив Шона заскулить от разочарования.

— Что значит было по—другому? — сказал Ратледж странным голосом.

Шон ошеломленно моргнул. Это был первый раз, когда они хотя бы отдаленно говорили об этом.

— Я делал тебе минет, потому что мне нужны были деньги, — тихо сказал он. — Я трахаю тебя, потому что хочу этого.

— Этого?

— Потому что я хочу тебя.

Тишина.

Шон почувствовал, что покраснел, и сказал себе не быть глупым. Не то чтобы он сказал что—то, о чем Ратледж сам не мог догадаться: было совершенно очевидно, что они хотят друг друга. Но на самом деле они никогда этого не обсуждали.

— Что? — сказал он, немного защищаясь.

Тихий звук вырвался из горла мужчины, когда Ратледж снова поцеловал его и, изменив угол, задал устойчивый, чрезвычайно приятный ритм.

— Хорошо? — хрипло спросил Ратледж между своими толчками.

— Да... — Шон не мог сдержать тихие стоны, сорвавшиеся с его губ. — Так хорошо.

Его стоны становились все громче с каждым толчком, его яйца сжимались по мере приближения к оргазму.

— Да, вот так, — сказал Ратледж ему в ухо, целуя его. — Хочу тебя.

Он прижал влажные, горячие поцелуи к шее Шона, его толчки потеряли свой ритм, но не потеряли своей силы.

— Хочу тебя, — снова сказал он, его тон как—то изменился.

Прилив удовольствия сильно ударил по Шону, и он кончил со стоном, содрагаясь всем телом.

Господи.

Он смутно осознавал, что Ратледж еще толкался в него некоторое время, прежде чем, наконец, остановился и кончил.

Затем, к его разочарованию и облегчению, Ратледж вытащил и скатился с него.

Открыв глаза, Шон повернул голову. Ратледж лежал на спине с широко открытыми глазами. Его лицо слегка покраснело, грудь вздымалась, но он был далек от расслабленного. На его лице появилась легкая хмурость, губы сжались в тонкую линию.

Наконец Ратледж встал с кровати, избавился от презерватива и начал одеваться. Шон сел, глядя на напряженные плечи Ратледжа.

— Ты можешь подвезти меня на работу?

Руки Ратледжа застыли на пуговицах рубашки. Шон не был уверен, почему он спросил. Он знал, что дом Ратледжа находится в совершенно другой части города. Для него просто было непрактично подвозить Шона, если дома ждало много работы — он потратил бы слишком много времени.

Серьезно, почему он спросил? Это было глупо. Шон размял ноющие мышцы, прорабатывая изгибы шеи.

— Да, — коротко ответил Ратледж, снова отводя взгляд. — Одевайся.

Шон встал с кровати и прижался к нему, немного дрожа; В комнате было холодно.

— Ничего страшного, если ты не хочешь, — неловко сказал он, застегивая остальные пуговицы на рубашке Ратледжа.

Ратледж посмотрел на пальцы Шона. У него было мрачное выражение лица.

— Я хочу.

Глава 19

Профессор Бейтс был мудаком.

По крайней мере, так думал Шон, когда мужчина игнорировал Шона и продолжал идти.

— Нечего обсуждать, Уайатт, — резко сказал Бейтс, шагая быстрее. — Задание должно было быть выполнено вчера. Я не сделаю для вас исключения. Вы сами виноваты. Вы безответственны! Термодинамика — важнейшая отрасль науки, и вы ее не понимаете. Если вы провалите мой предмет, что выглядит все более вероятным, это будет заслуженно.

Шон поморщился. Да, это действительно была его собственная вина. Он не должен был тратить так много времени на подготовку своей работы по Гидромеханике, пытаясь произвести впечатление на Ратледжа. Он не произвел на него особого впечатления.

— Но...

— Перестаньте испытывать мое терпение, Уайатт, — огрызнулся Бейтс, качая головой. — Что не так со студентами в наши дни?

И Бейтс начал разглагольствовать о чувстве собственного достоинства студентов, отсутствии сосредоточенности и смирении, выглядя все более раздраженным с каждой минутой, и Шон понял, что Бейтс ни за что не даст ему дополнительного времени для выполнения задания.

— Эрик, — раздался знакомый голос позади них.

Шон напрягся и не смотрел в его сторону. Проклятие. Ратледж был последним, кого бы он хотел видеть свидетелем этого.

— Что—то случилось? — сказал Ратледж.

— Этот мальчик ленив и безответственен! — сказал Бейтс. — Он не выполняет свои задания вовремя, и теперь он просит меня дать ему еще несколько дней! Как