— А где Тишка? — спрашивал Алеша, пока Римма его раздевала. — Убежал? А Саша?

— Надо говорить — дядя Саша, — вмешался Денис.

— А где дядя Саша? — поправился Алеша, виновато взглянув на отца.

Римма тоже взглянула, но с досадой: лезешь ты, зануда! Без тебя разберемся. Поезжай уже в свой банк. И хотя зять был прав, Римме его правота не нравилась. Вечно он с этой своей правильностью! Бухгалтер.

— Дома дядя Саша, — ответила Римма ласково.

— И дед? — спросил Алеша, держась за ее плечо, пока она его разувала.

— И дед. Все дома.

— А Тишка? — снова спросил Алеша, вертя головой. — Убежал?

— Здесь Тишка, — ответила Римма. — Сидит где-то.

— От тебя прячется, — засмеялся зять.

Это была правда: Тишка, как только позвонили в дверь, умчался из кухни в спальню. И там спрятался под кровать — единственное убежище, где его не мог достать Алеша. Но ставить об этом в известность ребенка не следовало, он же будет переживать! Все-таки Денис туповат, это Римма всегда подозревала.

— А почему прячется? — спросил Алеша.

— Поиграть с тобой в прятки хочет, — опередила зятя Римма. — Ну, пойдем чай пить?

— Он уже пил, — сказал Денис. — И завтракал.

Он поставил на пол сумку.

— Здесь одежда, Даша положила, переодеться если что. И еще там сок, фрукты…

— Что я сока ребенку не куплю? — обиделась Римма.

— Это специальный, экологически чистый.

— Нашла бы и специальный.

— Римма Игоревна, вы же понимаете, что питание — это очень серьезно. Дети болеют часто оттого, что их кормят непонятно чем.

— А ты много детей вырастил? — не удержалась Римма.

— Нет, — отчеканил Денис. — Но я знаю, о чем говорю. Алеша в садике съел какую-то дрянь, вот и заболел. Там половина детей переболела…

Из своей комнаты высунулся Сашка, лохматый, вялый, повис плечом на косяке, почесывая одной ногой другую.

— Привет, — улыбнулся он Денису.

Они обменялись рукопожатиями.

— Спишь еще? — насмешливо спросил Денис.

— Спал… — отозвался Сашка. — Пока ты не приехал.

— Опять полночи в танки играл?

— Пошел ты, — беззлобно отозвался Сашка.

Он потрепал Алешу по голове.

— Здорово, племянник.

Тот радостно заулыбался.

— Привет! А где дед? Тоже от меня прячется?

Сашка засмеялся, посмотрел на мать. Та по его взгляду поняла — думает о том же, о чем вчера.

Ладно, после разберемся.

— Да, — спросил Денис, — а где Анатолий Иванович? В рейс ушел?

— Собирается, — буркнула Римма.

Денис глянул на нее, на закрытую дверь в зал — что-то понял. Не стал дальше спрашивать — не его дело. Начал пояснять Римме, что из еды и питья лучше Алеше не давать, и какое лекарство пить — там, в сумке, лежит, и во сколько его следует положить спать…

— Да помню я все! — едва сдерживаясь, перебила его Римма. — Не волнуйся, досмотрим как-нибудь.

Такой заботливый папаша! Сил нет.

— Только на улицу его не водите, — наказывал, пятясь в дверях, Денис. — Там мороз, а он недавно температурил…

— Поняла, все поняла, — чуть не выталкивала его уже Римма. — Давай, иди, на работу опоздаешь.

— В шесть я его заберу, — крикнул в щель Денис.

— Хоть в семь, — отрезала Римма, закрывая дверь.

Она повернулась — Сашка с понимающей улыбкой смотрел на нее. Римма закатила глаза и покачала головой — ну, достал!

— Зато хороший муж, — сказал Сашка.

— Посмотрим, каким ты будешь, — ответила строго Римма. — Завтракать иди!

— Потом.

Сашка скрылся в дверях — пошел досыпать.

Совсем распустился. Может, и прав отец?

Толик, похоже, объявил бойкот всем. Даже не вышел с зятем поздороваться. Не слишком он, правда, зятя и привечал — чужой был ему человек. Но поздороваться мог бы. Не вышел. И внука не вышел встретить. Хотя тот был для него едва ли не лучший друг. Не вышел. Обиделся и хотел, чтобы Римма хорошенько это поняла.

Она поняла: не в его пользу. Нашел когда характер показывать. Беги еще на улицу, расскажи всем, как тут тебя обижают! На жену пожалуйся, на детей. На Тишку.

Совсем одурел под старость!

Что дальше? Замок на дверь приколотит?

Приказав себе не думать про дурака, Римма занялась внуком.

Тот, поискав кота и не найдя, увидел пульт и включил телевизор. И всем существом в мультики. В какую-то космическую галиматью, которую Римма трех минут выдержать не могла. Упросила переключить на другой канал — там хоть что-то похожее на мультфильмы из ее детства. На что-то человеческое, то есть. Оставила его пока перед телевизором и пошла на кухню готовить.

Никто ее главных обязанностей не отменял.

А потому и замариновала цыпленка, и сделала салат с кальмаром, и подготовила фарш, дважды перекрутив мясо, хотя свинина была и так нежнейшая, из шейной части, и суп поставила грибной на говяжьих косточках — работала.

Тишка, удравший из спальни незаметно от Алеши, сидел у стены, на своем месте, ловил запахи, жмурился. Общался с хозяйкой.

— Что, бросил ребенка? — спрашивала его Римма.

Укоряла: мог и развлечь внука. Ибо по возрасту они были практически ровесники.

Тишка переступал с лапки на лапку, извинялся.

Римма ходила смотреть Алешу. Тот замер перед телевизором и сидел завороженный. Римма относила ему сок, кусок торта — пил, ел не замечая.

Бедный ребенок.

Закончив на кухне, Римма загрузила бельем стиральную машину — накопилось стирки. И взялась за поливание цветов.

Цветов было множество. Во всех комнатах, начиная с кухни. В кухне царствовала традесканция. Гнездясь в большом горшке на настенном шкафчике, она растягивала свои развесистые бело-зеленые цепи по все стороны, как обнимала и осеняла своей заботой все пространство.

Именно так, к слову сказать, порой ощущала себя и Римма. Обнимала и осеняла свое и для себя.

Традесканция.

Внизу, на подоконнике, на стенах, росло все остальное в изобилии.

Растения были в прихожей, во всех комнатах: даже что-то в туалете Римма умудрилась поселить. Они висели в изумительных по красоте и стоимости кашпо на стенах, стояли в углах на специальных подставках-пирамидах — две из них сделал по заказу Михалыч, и хорошо сделал! — заполонили все подоконники. Видов их было множество. От обязательной герани с огненно-красными цветками до не менее прекрасной толстянки — денежного дерева.

Толстянка возвышалась во всех комнатах, еще бы. Римма оделила всех равной возможность разбогатеть для очевидной пользы всей семьи. Росли они давно, и стволы достигли такой толщины, что из них можно было строить дом. Баобабы.

Были пальмы — высоченные, раскидистые, в громадных деревянных кадках. Одна — в комнате мужа, другая тосковала у сына. Ни тот, ни другой к своим