— Мой сын — редкий придурок, — фыркает она и, наконец, замечает меня. Небрежно кладет кольцо обратно и командует. — Надевай, Соня. Только носи аккуратно, — отчитывает меня как глупышку. — Вещь очень дорогая. Почти бесценная.

Хочется развернуться и уйти. Сбежать из этого дурацкого дворца и больше никогда тут не появляться. Такое странное ощущение, будто ко мне в душу влезли грязными руками.

«Это же мое помолвочное кольцо. Мне его подарил Женя!» — в груди закипают слабые отголоски гнева.

Не умею сердиться, но сегодня меня просто подрывает от злости.

— Спасибо, — смотрю на Инну и Александру в упор. А потом перевожу взгляд на кольцо. И прикрываю в ужасе веки.

«Кровь из глаз», — как говорит моя Карина.

Нет! Такое я точно не надену! Ужасно дорогое и совершенно безвкусное. Широкий платиновый ободок, квадратный бриллиант чистой воды. Как гайка, честное слово!

Надеваю его на палец. Вроде по размеру, а вся рука обвисает. Мне бы что-то полегче. Тонкое, изящное, почти невесомое. А не этот булыжник! Рассматриваю его и точно знаю, я носить такое не буду. Не мое это.

Инна уже включает зум, и на экране появляется Бобров.

Все мои мысли и переживания уходят прочь, будто их и не было. Вглядываюсь в улыбающееся лицо будущего мужа. Залипаю на веселых добрых глазах. И губы сами растягиваются в улыбке от радости.

— Привет…

— Привет, Сонечка. Я тебе угодил? — добродушно спрашивает он и смотрит на меня. Только на меня.

— Да, очень красивые цветы и… кольцо, — отвечаю, но мои слова тонут в общем гаме и крике Жениных родственников.

— Поздравляем! Поздравляем! — Инна и Александра целуют меня в щеки, вопят радостно «Добро пожаловать в семью!». А Женя внимательно наблюдает с экрана за этим цирком.

Внутри все переворачивается от возмущения и обиды. Нет, не так я представляла нашу помолвку.

«Да какая тебе разница! Человек из заключения тебе подарок прислал, а ты недовольна», — укоряет меня совесть.

— Женя, я… — начинаю говорить, но меня тут же перебивают.

— Очень красивое кольцо! Соне понравилось, — бодро докладывает Александра.

— Мам, я, кажется, не тебя спрашивал… — мягко останавливает ее Женя.

— Да, очень красивое. И цветы… — замечаю негромко. Не хочу никого обидеть, а сама чуть не плачу. Почему я не могу остаться наедине с будущим мужем? Поговорить спокойно. Сказать, что мне нравится, а что нет. Или меня сразу лишили права голоса?

— Носи, не снимая, — то ли шутит, то ли велит Бобров. — Вернусь в июне, сразу поженимся.

«Погоди! — так и хочется закричать. — Почему в июне? Мы же собирались в апреле. Ты же сам говорил! Есть какие-то серьезные причины, или ты, Женечка, включил заднюю?»

«Поматросил да и бросил», — как бабушка говорила.

Внутри поднимается волна паники. Что происходит? Щеки пылают жаром, а в голове всплывает гадкое «Употребил!». И меня пробирает мороз по коже. Может, в этом все дело? Никто не дает на первом свидании. А я…

Слов нет. Таких дур, как я, еще поискать надо!

Глава 25

Прикусываю язык. При Жениных родственниках я ничего выяснять не хочу. Вечером будем разговаривать наедине, тогда все решим.

— Петя, к Соне охрану приставь, — велит Женя. — Я же просил!

— Так уже, — вздыхает Петр Николаевич и преданно смотрит в экран. — Жека, только это… Она на работу ехать собирается.

Нормально, да? Люди вроде культурные, а обо мне в третьем лице говорят. Нехорошо.

— Сонь, свадьбу лучше отложить, — ласково смотрит на меня Бобров. — Опасно сейчас. Побудь дома, роднуль. С Дашей поиграй…

— Что-то случилось? Нам что-то угрожает? — вскидываюсь я и добавляю растерянно. — Женя, мне на работу надо. Завтра у меня занятия. Не могу пропустить.

— Да все нормально, Сонь. Не волнуйся. Я порешал, — убеждает меня Женя. — Просто нет смысла в город ездить. Увольняться надо. Зачем тебе работать? Лишняя трата времени и сил. Ты же член семьи. Боброва, как никак.

Зачем мне работать? Странный вопрос.

— Все будет хорошо, Женечек, — заверяет сына Александра и одаряет меня царственной улыбкой. — Сонечка все сделает как надо. Не беспокойся. До следующей созвонки обязательно уволится, — заявляет она уверенно.

Кошусь на нее возмущенно и тут же слышу голос Боброва.

— Так, друзья. Этот зум у нас последний. Пока звонки отменяются. Боюсь, до моего возвращения никаких контактов не будет.

— А свидания? — охает Проскурин. — Там тебе новую папку с документами на подпись готовят.

— Тоже нет, — резко пресекает Бобров. — Все на стопе до моего возвращения. Это понятно? — буравит тяжелым взглядом Проскурина.

«Вот тебе, Сонечка! Получи!» — сердце сжимается от обиды.

Ни свиданий, ни свадьбы, ни разговоров по вечерам. Все что мне обещал Женя накрывается медным тазом. Интересно, почему?

Женя передумал? Дал заднюю? Или случилось что-то.

«Но он же сказал, что все порешал», — прикусываю губу.

Сердце колотится. Руки дрожат. А вопросов больше, чем ответов.

Зачем нужно меня запирать в доме Проскуриных? Почему я должна уволиться? И почему Бобров отказался выполнять свои обещания. А так уверял… Так просил. Я и поверила как дура!

— Женя, объясни, пожалуйста. Я ничего не понимаю, — прошу тихо. — Мы же собирались в апреле пожениться, — перебиваю несмело.

— Да там же пост вроде. Мне сказали, нельзя. Потом май, тоже нельзя. А в июне меня выпустят. Немного осталось, роднуль. Подождем, — объясняет он, а я не верю ни одному его слову.

«Он врет! Ну какой пост? Какой май? Откуда эти суеверия? С кем Женя разговаривал?»

— Да, конечно, — прикусываю губу.

— А ты пока увольняйся и начинай подготовку. Присмотри ресторан, платье закажи. Мама с Инной тебе помогут. Вернусь, быстро поженимся. Так, — подытоживает он. — Петя, сразу после завтрака поезжай с Соней… Порешай там. Пусть ее уволят сегодняшним числом. Без отработки.

— Я не понимаю. А что, Соня сама не справится? — недоуменно интересуется Инна. Даже бровь одну изгибает вверх. — Петя там зачем нужен? Всего делов-то — заявление написать. Правда, Сонечка? — улыбается мне, буравя злыми глазами.

— Я не буду увольняться, — заявляю тихо, но твердо. — У меня занятия с детьми до июня расписаны. Я не могу их бросить и вот так по щелчку пальцев уволиться в середине четверти. Меня никто не отпустит. Это непрофессионально, — тараторю, смаргивая слезы.

Не хочу увольняться. Я еще не жена. И пока я замуж не выйду, любимой работой рисковать не намерена. Потеряю ставку в гимназии, где потом найду?

Мне нравится заниматься с детьми. Все лучше, чем бездумно бродить по магазинам, как Инна с матерью. Вон вчера ходила с ними по бутикам. На цены посмотрела и вышла. Кофточка как две мои