— Прости, мне не выдали униформу, — говорю я, кусая внутреннюю сторону щеки. Надо было спросить? Или я наивно полагала, что её просто вручат?

— Правильно. Потому что её у тебя не будет.

А, ну да. Я должна сливаться с толпой… Окидываю взглядом свои армейские ботинки, камуфляжные штаны и кожаную куртку. Да уж, слияние явно не удалось. Выгляжу так, будто только что вышла из постапокалиптической игры.

— Ты прекрасно выглядишь. — Его губы растягиваются в детской ухмылке, а моя кожа горит от его слов. — Хотя, без всего этого ты была бы ещё красивее.

Господи, помоги.

Прямо как эти дурацкие подкаты из старшей школы.

Я скрещиваю руки, внезапно чувствуя себя семнадцатилетней, слушающей каждый ужасный флирт, который он находил в интернете.

— Если продолжишь в том же духе, я подам на тебя за сексуальные домогательства.

— Вот почему ты работаешь по контракту. Тогда ты не сможешь подать на меня в суд. — Он постукивает пальцем у виска, давая понять, что всё продумал. — Было бы очень неприятно, если бы мои наёмные работники создали профсоюз. У отдела кадров «Halenbeek Enterprise» и так полно дел.

Я закатываю глаза, а он почему-то сияет ещё ярче. От этого у меня сжимается грудь. Матис слишком быстро разрушает мою защиту, и это пугает. Я не понимаю, превращаюсь ли я в незнакомку или возвращаюсь к той, кем была всегда.

Прежде чем я успеваю переварить эту мысль, он начинает объяснять план на сегодня:

— Я договорился о встрече с информатором, у которого есть данные о лавке Голдчайлда. — Он указывает на карту. — Это заброшенная фабрика на западе, в промзоне. Мои люди осмотрели место и наметили три точки, где ты можешь занять позицию. — Он отмечает три места вокруг здания. — Ты будешь нашими глазами. Если это ловушка — стреляй на поражение.

Я приоткрываю рот — не из-за задания, а потому что это он говорит мне стрелять. Трудно поверить, что передо мной тот же человек, который строил со мной крепости из подушек и знал рецепт брауни в кружке.

Я глотаю и киваю. Признаюсь, мне не терпится снова почувствовать винтовку в руках.

— «Исход» не даёт мне прохода. Они хотят голову Голдчайлда уже на прошлой неделе. Мне плевать, как это будет сделано, но я хочу видеть его на колу, в стиле Влада Цепеша.

Понятно. Лучшее, что я могу — пристрелить его.

Я снова киваю.

Через мгновение к нам присоединяется Сергей и подробно объясняет план: время, улицы, лучшие и худшие сценарии. Голова идёт кругом от информации, но знакомое ощущение заставляет кровь бежать быстрее. Это странная смесь азарта и тревоги перед лицом смерти.

Когда Сергей уходит, я перевожу взгляд на Матиса, ожидая приказа или хотя бы намёка, что пора выдвигаться. Точнее, что мне можно идти первой на разведку.

Или… Я должна быть его телохранителем, а потом занять позицию на крыше?

— Эм… Я поеду с тобой?

Его глаза загораются.

— Убери «с» — и ответ будет «да».

— Что?

— Ничего.

Я хмурюсь.

Матис достаёт из-под стола рюкзак и бросает мне. Ловлю его на лету.

— Что это?

— Открой.

Он ухмыляется по-хитрому, а я сужаю глаза. Осторожно расстёгиваю молнию и вытаскиваю жёсткий кейс.

— Код четыре-девять-семь-два-шесть.

Поворачиваю циферблаты, защёлка открывается. Бросаю на него взгляд, затем открываю крышку и разбираю содержимое.

О боже, какая же я драматичная. Я была снайпером. Меня наняли как стрелка. Конечно, он дал мне винтовку.

Даже в разобранном виде холодный металл успокаивает. Как по привычке, я быстро собираю винтовку, будто кто-то стоит с секундомером и кричит поторопиться.

Внутренне улыбаюсь, когда последняя деталь встаёт на место.

Всё ещё в форме.

Переворачиваю оружие, осматриваю — и замираю, увидев серийный номер.

— Это собственность армии США.

Он пожимает плечами, выглядя слишком довольным.

— Возможно.

— Как ты это достал?

— Я находчив.

— Тебе нельзя это иметь.

— Дорогая, всё, что я делаю, незаконно. — Он подмигивает. — Уверяю, так веселее.

Качаю головой, разбираю винтовку и убираю в кейс. Честно, чего ещё я ожидала?

— Там есть ещё кое-что.

Я замираю, уже собираясь убирать кейс в рюкзак. Поднимаю вопрошающий взгляд, приоткрываю передний карман.

Вот же сукин сын.

Достаю пачку «Cheetos» и поднимаю бровь.

Он ухмыляется, будто это его лучшая шутка.

— На случай, если проголодаешься.

«Capri Sun» дрожит у меня в руке.

— Мои сотрудники должны оставаться гидратированными.

Чёрт возьми.

— Ты невыносим.

— Я хороший работодатель.

— Мне стоит спросить, что у Сергея в рюкзаке?

— Залак, тебе лучше не спрашивать, что лежит в мужской сумке.

Я фыркаю, убирая всё обратно.

— Обычно там ничего полезного.

— Это просто чтобы чувствовать себя важным.

— Когда ты в последний раз носил рюкзак?

— Мне не нужно чувствовать себя важным. Я уже такой.

Качаю головой, перекидываю рюкзак через плечо и выхожу, не дожидаясь разрешения. В армии за такое мне бы устроили взбучку. А здесь? Что он сделает? Уволит? Сомневаюсь.

Прокручиваю в голове список того, что нужно сделать на месте. По спине бегут мурашки, но впервые за долгое время это приятное волнение.

Без страха люди не возвращаются из зон боевых действий.

Перед домом выстроились внедорожники. Одна дверь открыта для Матиса, и…

Каждая клетка моего тела леденеет.

Я не подумала об этом. Какого чёрта я забыла, что такие задания связаны с этим?

Пот стекает по спине, сердце колотится втрое быстрее. Озираюсь, будто мы вот-вот взорвёмся. Я не садилась в машину больше двух лет. Автобусы — нормально. Поезда — терпимо. Но машина? Особенно громадный внедорожник?

Нет.

Нет.

Я справлюсь.

Меня там больше нет.

Ти-Джей…

Нет. Надо сосредоточиться. Мне нужна эта работа.

Боль пронзает ногу, в ушах звенит скрежет металла. Перед глазами всплывают образы: тело Ти-Джея, огонь, осколки, крики, выстрелы.

Я не могу.

Не могу…

— Залак.

Я хватаю человека за одежду, готовая бросить его на землю и проломить череп.

— Залак, — тихо говорит Матис, с лёгкой улыбкой, будто не замечая моего состояния. Но морщинки у глаз выдают его беспокойство. Он указывает в сторону дома, не пытаясь освободиться, пока я задыхаюсь. — Твой зверь ждёт.

Следую за его взглядом — к чёрному мотоциклу.

Он… он знает.

Сглатываю, быстро отпускаю его и бормочу благодарность. Чёрт, мне нужно взять себя в руки. Нельзя срываться в первый же день. Я здесь, чтобы работать и доказать, что справлюсь. А пока