— Ты была близка.

— Двести метров — не близко. — Я ухмыляюсь её возмущению, но тут её голос становится мрачным. — Моя мать умерла, так и не получив второго сына. Но в итоге она его получила.

— Нет, она получила кое-что лучше.

Выжившую.

Мои слова повисают в воздухе, и я жалею, что произнёс их — теперь она замолчит. А мне хочется слышать её голос, напоминающий, что всё это реально.

Я не мечтаю о её возвращении.

Я до сих пор помню её взгляд перед тем, как потерять её. Ту ярость в голосе, когда она приказала мне уйти.

Почему я послушался? Почему не настоял на том, чтобы остаться — на случай, если я ей понадоблюсь? Я мог ждать её у дороги или пробраться через окно в полночь.

Может, если бы я не ушёл, наши семьи были бы живы. Может, она стала бы журналисткой, отец не заболел бы, а мать не последовала бы за ним.

Я цеплялся за надежду, что всё вернётся на круги своя, как только она вернётся. Но это была иллюзия, доступная только наивным детям.

И всё же я хочу верить. Потому что тогда мир не был таким пустым.

Я допиваю воду и киваю на футболку, которую она получила на школьной экскурсии на пляж.

— Помнишь, как ты застряла в туалете на два часа и вернулась к группе в слезах?

Залак напрягается.

Чёрт.

Блять.

С ней я теряю голову. Ничто не работает, когда дело касается её. Лучше бы промолчал. Даже разговор о погоде был бы лучше, чем напоминание, что я — влюблённый щенок, который десять лет только и делал, что ждал её.

Я хранил её вещи в своей комнате, мать твою.

Когда наши взгляды встречаются, я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не притянуть её к себе. Потому что, когда она говорит, её голос дрожит, и это чувствуется, будто сотня ножей вонзается мне в грудь.

— Ты сохранил мои вещи.

— Да.

— Десять лет.

— Я хранил бы их всю жизнь.

Её глаза наполняются влагой.

— Ты не знал, вернусь ли я.

— Я знал, что мы встретимся. В этой жизни или следующей.

Она не отвечает. Просто помогает мне помыть посуду и шепчет «спасибо», провожая к двери.

Шаг за шагом я верну её.

Не прежнюю Залак, а ту, что выжила.

Глава 7

Залак

Я чувствую себя старухой.

Шея ноет после неудобного сна, спина болит из-за слишком резкого чиха. А теперь ещё и ортопедические стельки в ботинках. Если тренировки с физиотерапевтом казались унизительными, то рекомендация носить эти проклятые вкладыши как можно чаще и вовсе ударила по моей гордости.

Матис не шутил с моей реабилитацией.

Три раза в неделю ко мне приходит физиотерапевт, плюс курс обезболивающих и упражнения, которые нужно выполнять трижды в день. Честно говоря, ноге никогда не было так хорошо. Но спала я всё равно меньше, чем нужно.

Ботинки хлюпают по мокрой траве, пока я иду к главному дому. Матис подробно объяснил мне мои обязанности, рассказал об «Исходе» и о том, что сейчас творится в мире поддельных денег. Я, конечно, не до конца понимаю, во что ввязываюсь, но мне уже всё равно.

После двух с половиной лет монотонности наконец-то что-то изменится. Больше не придётся жить от драки до драки, лишь бы хоть что-то почувствовать. Теперь каждый день будет другим.

Да, возможно, роль няньки мне быстро осточертеет, но пока это единственная причина, по которой я вообще встаю с постели.

Комок грязи шлёпается на мои штаны, и я ворчу, отряхивая его. Если уж быть совсем честной, часть моего волнения связана с тем, что я не одевалась так… презентабельно уже несколько лет. И где-то глубоко внутри всё ещё теплится глупое желание произвести на него впечатление.

Поздний ветерок пробирает до костей, и я вздрагиваю, застёгивая кожаную куртку до конца. По совету его величества, я оставила пистолет в сейфе — скоро у меня будет собственное, неотслеживаемое оружие.

Телефон вибрирует в кармане. Хмурясь, я читаю сообщение от Эми:

Эми:

Только что получила твой перевод. Тебе правда не нужно продолжать присылать мне деньги, Зал. Прошло уже два года.

Я:

Гая хотела бы, чтобы я о тебе заботилась.

Гая не одобрила бы многое из того, чем я сейчас занимаюсь. Деньги Эми — мой способ загладить вину.

Заблокировав экран, я продолжаю путь к дому.

У подъезда толпятся мужчины в костюмах и с наушниками. Их взгляды буквально прожигают меня, пока я поднимаюсь по ступеням.

Дом выглядит уютнее, чем я помню. Здесь чувствуется жизнь — так, что посторонний мог бы подумать, будто тут живёт целая семья, а не один человек. Ну, по крайней мере, так бы казалось, если бы не вооружённые люди на каждом углу.

Матис появляется в прихожей через секунду после меня. Между его бровей лёгкая морщина, а вокруг витает аура власти, которую я раньше за ним не замечала.

Матис Халенбек. Лидер империи Халенбеков. Старейшина «Исхода». Впервые я вижу его в этой роли, и мне неловко. Но в то же время я чувствую странное утешение, зная, что не одна вынуждена была стать каменной, чтобы выжить.

Охранник выходит через парадную дверь, щёлкнув замком. И в тот же момент маска Матиса спадает. Его горячий взгляд скользит по мне с головы до ног. На губах играет хищная ухмылка, а я застываю, как кролик перед удавом. Чёрт возьми, как вообще реагировать в такой ситуации?

Я здесь как его сотрудница, нанятая для его защиты. А он откровенно меня разглядывает, нарушая все мыслимые нормы профессиональной этики.

— Пойдём со мной.

Я расправляю плечи.

— Это приказ?

— Если тебе так больше нравится. — Он подмигивает. — Помнится, тебе нравилось, когда тебе указывали, что делать.

Щёки мгновенно вспыхивают. Я таращюсь на пустое место, где он только что стоял, мысленно ругаюсь и спешу за ним. Прямо как в старые времена.

Вот только я не ожидала, что работа принесёт такой стресс — краснеть из-за того, что мой бывший, а теперь босс, откровенно флиртует. И напоминает о нашей прошлой интимной жизни.

Мой первый час явно начинается не лучшим образом.

Я прочищаю горло, следуя за ним в кабинет, который почти не изменился. На стене всё так же висит огромная голова оленя с двумя поменьше по бокам. Тот же старинный зелёный ковёр, кожаный диван и массивный стол посреди комнаты.

Он