Он легко подбрасывает меня пахом на каждое хриплое “чувствуешь”, и да… Я чувствую…

С огромным трудом отрываю ладонь от его затылка, скольжу ниже, в ремню джинсов, расстегиваю, слава всем богам, без задержек все нужные крючки и болты, и прямо через белье обхватываю приветливо выпрыгнувший мне навстречу член.

Ох… Какой… Хороший какой… О-о-о…

Платон стонет, жестко прижимая меня за задницу прямо к самому нужному сейчас нам обоим месту, смотрит в глаза настойчиво:

– Давай, малыш.

Его команда вообще не обижает, хотя это вроде я должна тут доминировать, но роли наши давно уже забыты, осталось только старое, как мир, плотское желание.

И я, извиваясь немыслимым способом, умудряюсь одной рукой расстегнуть свои джинсы, стащить их с задницы вместе с жуткими антисексуальными трусами, выдернуть из одной штанины ногу…

И все это – не прерывая жадного, захватнического поцелуя.

Потому что губы у Курпатова вкусные, язык – шелковый, а техника – просто отвал башки!

Не то, чтоб я прямо профессионал, но монашкой у себя на родине тоже не жила. И как-то думала, что в сексе много чего знаю. И даже оргазмы у меня были… Ну, я думала, что это были оргазмы…

И только теперь я понимаю, что все, испытанное мной ранее, вообще ни в какое сравнение не идет с тем, что происходит сейчас.

Потому что все мои оргазмы с другими парнями по впечатлениям куда слабее, чем просто первое, самое острое ощущение большого, ровного члена Курпатова в себе.

Это… Это просто взрыв в башке и не только!

Нечто мощное, безумное, горячее до такой степени, что я не могу даже двинуться, ощущая, как распирает внизу, как все мои нервные окончания просто взяли и в один миг сошли с ума!

Так не бывает, не бывает!

Бывает.

И не так бывает, оказывается.

Потому что когда Курпатов, устав ждать моего выхода из экстатической комы, легко двигается, снова перенимая инициативу и мягко насаживаясь снизу, сначала аккуратно, словно пробуя, исследуя, а затем все сильнее, размашистее, грубее, я срываюсь.

Не могу сдерживаться, просто не получается!

Вскрикиваю на каждый жесткий толчок, не слушая тихого гневного:

– Тш-ш-ш-ш… Громкая моя девочка… Тихо, тихо…

Но я не могу тихо! Как можно быть тихой, когда тут такое?

И в итоге, Курпатов снова принимает решение за меня, ловко перехватывает за талию, прижимает к себе так, чтоб я полностью легла на него, и закрывает рот широкой грубой ладонью.

Это так… Так жестко, так насильно, так классно! Что я перестаю себя контролировать полностью, с радостью отдавая ему все, что только могу.

Платон матерится, двигаясь снизу, но так, что у меня искры из глаз летят от ярости и силы, с которой его член толкается в мое тело.

И нет, это не похоже на мое самодовольное “Я буду сверху”!

Это похоже на Курпатовское безмолвное “Я тебя выебу в любом положении”.

И вот честно, вообще ничего не имею против!

В таком положении не могу двигаться, не могу ничего контролировать, это практически насилие… Ай, какое насилие! Дайте два!

Платон рычит, кусает меня за шею, выталкивая за пределы этой вселенной, и я кричу прямо в жестко запечатавшую рот ладонь, и слезы текут из сомкнутых век, и в полной темноте яркие фейерверки…

Они все взрываются и взрываются, норовя растерзать мое бедное, бьющееся в счастливых судорогах тело, и на этом сладком бессмысленном фоне – горячее дыхание Платона и его не менее горячий мат:

– Блять, громкая ты какая… Сказал же, тише… Блять… Накажу, блять, так накажу…

Ой, еще и накажет…

Дайте три!

Глава 11

Молодёжное кафе забито до предела.

Торможу на входе, Курпатов упирается мне в спину, тут же мягко обнимает одной рукой за плечи, и жест этот – невыносимо оберегающий, теплый настолько, что невольно таю и на полсекундочки прикрываю глаза от удовольствия.

Но лишь на полсекундочки, да.

Больше нельзя, а то так и привыкнуть можно.

А я и без того слишком уж расслабилась… Вот что с беспомощным женским организмом качественный секс делает!

Опомнившись, поворачиваюсь к Платону, чтоб заявить, что мест нет, и надо в какое-то другое место двигать, но оказывается, что прошаренный Курпатов успел столик заказать заранее. Наверно, сразу же, как только увидел меня на работе в его магазине. Словно на сто процентов знал, как дальше события начнут развиваться.

Самоуверенный гад.

И почему это я улыбаюсь?

Расслабившись и в очередной раз отдав ситуацию в руки Курпатова, осматриваюсь уже неторопливо, с удовольствием.

Дорогое заведение, музыка живая – класс. Все просто и атмосферно.

На стенах преобладают яркие цвета, необычные формы и оригинальные детали. Меню разнообразное, и я, забив на гордость и то, что вся такая правильная и всегда сверху, принимаюсь заказывать блюда посытнее.

Есть хочется сильно, до боли в животе, особенно после рабочей смены на ногах и интенсивных физических упражнений в кабинете начальства.

Задумываюсь на секунду, как это выглядит со стороны, и…

А не пофиг ли?

Приносят еду, с удовольствием оглядываю поле боя.

Кайф…

И плачу за это сегодня не я! Нет, бывают, все же, безусловно светлые дни! И сегодняшний – именно такой.

Даже позор мой утренний теперь вспоминается чем-то вообще не позорным, а веселым и будоражащим… Ну вот кто бы знал, что Курпатов, этот мачо всея института, так на мои стринги возбудится, что думать о них никак не перестанет!

И это не мои слова, а его!

Круто же!

Греет самооценку, чего уж говорить.

А смс гада-отчима разъясню еще. В конце концов, нифига он до меня не доберется. А доберется, мало не покажется уроду. Тут вам не там!

Тут я быстро на него в полицию заявлю, в случае чего.

Прислушиваюсь к себе, с удовольствием отмечая, что все мои дневные проблемы как-то легче стали, словно флером ненужности затянулись.

Нет, отличный секс и отличная еда – мощные антидепрессанты, отвечаю. И почему это всякие богатеи кучу бабла на психоаналитиков спускают, когда от всех нервных болячек, тревожностей и прочей фигни есть такой простой и действенный способ?

Неужели, никто не додумался?

Однозначно, надо патентовать…

Обо всем этом старательно думаю, пока руки и рот работают в дружном, привычном тандеме.

Платон, кстати, не отстает, судя по всему, тоже голодный.

Мы едим и пересмеиваемся, разговаривая о каких-то совершенно незначительных вещах.

Периодически посматриваю по сторонам, отлавливаю внимательные взгляды