А вот теперь столько нового, надо же…

И в то же время, злость моя никуда не девается, потому что, пусть изначально мы и похожи, оказывается, но сейчас у нас разные исходники.

И Платон обо мне ничего не знает…

Хорошо, что не знает.

Есть вещи, которыми я бы ни с кем не хотела делиться, стыдно потому что.

Ему нечего стыдиться, он парень. Вон, как легко про тюрьму, про свои косяки прошлые рассказывает, чуть ли не с горделивой усмешкой.

А мне в таком отношении изначально отказано.

Потому лишь вздыхаю и отвечаю спокойно:

– Я осторожная и недоверчивая, ты прав. Потому что у меня вообще никого нет! Даже сестры, пусть бы и в долгах. Я – одна. Давно уже одна. И вписываться за меня никто не будет, разве что не задаром, если ты понимаешь, о чем я. А я так не хочу. То, что случилось между нами сейчас – моя собственная воля и мое желание. Хочу – даю. Хочу – не даю. И никаких обязательств по этому поводу иметь не желаю. А еще не желаю, чтоб мне в душу лезли, понятно? Мастер ты по ушам ездить. И я правильно делаю, что не доверяю, потому что в моей жизни встречался такой же паркурщик, как ты.

– Никакого паркура! – отвечает Платон, щурясь раздраженно, не понравились ему мои слова, – и меня заебало постоянно оправдываться перед тобой. Мы с тобой знакомы, близко, у нас секс уже был и будет, а ты от каждого слова и вопроса моего шарахаешься, как будто я тебе зла желаю.

– Откуда мне знать, чего ты на самом деле хочешь? – усмехаюсь я.

– Ты – больная, – откидывается на стуле Платон.

– Сам ты больной.

Курпатов выдыхает, потирает переносицу пальцами, словно я утомила его, и теперь надо аккуратно подбирать слова для диалога. Искать.

Я изучаю его, обстановку вокруг, ощущая, как меня все начинает раздражать и бесить даже.

Надо вот ему все портить вопросами тупыми? Ну зачем, а?

Так хорошо было!

А теперь только злость во мне вместо приятного расслабона…

Зачем этим придуркам вечно все усложнять надо?

Платон, между тем, ставит локти на стол, подается ко мне чуть-чуть, смотрит в глаза.

Нашел слова, похоже…

– Разуй глаза, стервочка, я не желаю тебе зла. Ты мне нравишься, очень. И я тебе нравлюсь. И секс у нас отличный случился. Чего усложнять?

Я открываю рот, удивленная таким созвучием наших мыслей в голове, но Платон поднимает палец, призывая меня к молчанию, и продолжает:

– Я предлагаю тебе быть со мной. На постоянку. И ты права, я понимаю тебя… Они все вокруг не такие как ты… Но и ты тогда прими, что я тоже не такой, как они. Я тебе уже все объяснил… И у меня есть планы на будущее, серьезные. Я заканчиваю этот курс и уезжаю в Москву, у меня там есть рабочее место, и по большей части я уже работаю на Москву. Я креативщик, моя работа не требует присутствия на месте, понимаешь? Тут просто – дань традиции, чтоб не теряли берега. Ну и совмещаю. А так я чаще работаю из дома…

– А я только поступила! – странно, но по мере того, как он говорит, я все больше и больше злюсь! И сама не понимаю, на что именно. На то, что он в Москву уезжает, что ли? Тогда это вообще смешно… Да? Смешно же?

Платон замолкает, видно, удивленный уровнем моей ярости.

И я продолжаю, так же, как и он, поставив локти на стол и подавшись вперед:

– Ты с чего взял, что меня устроит твое предложение? Тоже мне, подарок внезапный! Девушка на полгода, да? Ну а чего, удобно же! Ты ошибся, я не твоя девушка, твои девушки вон, стоят в очередь, – я киваю на соседний столик, где на Платона пялятся девчонки. – Как говорится, раком до твоей Москвы. Обещал заплатить, вот и плати.

Я хватаю свою сумку и ухожу, игнорируя его попытки тормознуть. Все внутри бушует, злость прямо выплескивается!

– Соня, остановись!

На телефон приходит сообщение, на ходу достаю гаджет из сумки и выскакиваю из кафе в холодной осенний вечер.

Ничего так, вроде, уже к минусу, даже сразу начинает дрожь бить. Платон идет за мной, что-то говорит, убеждает в чем-то, наверно, в том, что я его неправильно поняла и не до конца оценила такой невьебенный подарочек, но я его уже не слышу, потому что смотрю на экран своего телефона, а там сообщение:

«Здорово, сучка. Это твой отчим Жорик. Подкинь мне деньжат на этот номер. Я скоро приеду за всем остальным»

Аа-а-а!!!

Сука!

– Что-то случилось? – спрашивает Платон, и я удивленно смотрю на него, потому что от стресса уже даже и забыла, о чем мы тут только что разговаривали. Моргаю, собираясь с мыслями, а затем прячу телефон в сумку:

– Да, случилось, но это тебя не касается.

– Слушай, мы не с того начали… Давай познакомимся поближе…

Да черт! Отвали уже! Не до тебя!

– Мы уже познакомились с тобой поближе, мне всё понятно, на этом встреча закончена, – холодно отшиваю я его и иду в сторону остановки автобуса.

Сердце от страха колотится в груди. Тварь. Тварь, тварь, тварь!

Всеми способами пытается достать!

То я ему дочь, то сучка…

Ненавижу!

Блять, был бы пистолет, подкараулила бы гада и пристрелила, вот честно!

И села бы потом! И сидела с удовольствием и осознанием собственной правоты! Что от такого урода мир избавила!

Платон больше не идет за мной, оно и правильно.

На мгновение становится жалко, и его, и себя.

Вот зачем я так? Всегда так! Не доверяю. Правильно. Не будет так больно. Надо, все же, как-то поспокойней… На дружеской ноте общение завершить… Да…

Просто извинюсь и свалю в закат.

Поворачиваюсь.

Курпатов идет быстрым шагом обратно к кафе, легко раскидывает руки в стороны и вылавливает из стоящей перед дверями заведения толпы какую-то девку в объятия.

Девчонка визжит, сопротивляется в шутку, а он смеется и тянет её в кафе.

А я стою, как оплеванная, со своими благими намерениями, в очередной раз превратившимися в пшик.

Потому что девка в лапах Платона – это моя подруга по комнате, Вера.

Глава 13

– Я не хочу ничего знать, – не скрывая злобы, сквозь сжатые зубы шиплю я и отворачиваюсь к стене, – пошла нахер.

Но пьяная Вера, к сожалению, вообще ничем не отличается от трезвой.