— Умоляю тебя, скажи, что ты все-таки помогаешь ему собирать вещи, а не просто расселся с таким видом, как будто послезавтра наш брат никуда не переезжает.

Гэвин пожал плечами:

— Ему же с работы пришлют грузчиков.

— Вставай! — прикрикнула на него Кэролайн. — Сейчас же. Бери коробку и собирай вещи.

— Раскомандовалась, — заныл он, встав с кресла.

Я не сдержал улыбки. Вот этого мне будет не хватать — перебранок и смеха. Я больше не смогу наблюдать за тем, как растет Джунипер, и пытаться раскусить, что она там опять придумала, чтобы на шаг ее опередить. Я буду скучать по семье. Да, всегда можно будет приехать к ним в гости, но это будет уже не то.

Я взглянул на карту Аляски в рамке над столом. Ради одних грез необходимо действовать, но с другими приходится повременить. Именно так я и поступлю. Буду ждать.

Открыв ящик стола, я увидел нашу с Алли фотографию, которую Джунипер стащила из моего хранилища летом. В груди что-то раскололось — по крайней мере, так мне показалось.

Как, черт возьми, можно так любить ее, нуждаться в ней, как в воздухе, и не быть с ней? Разве такая любовь могла завершиться окончательным и бесповоротным разрывом? Она любила меня, а я любил ее, но этого все равно было недостаточно. Чтобы вернуть ее, мне оставалось надеяться лишь на время.

Я сунул фотографию в задний карман и переложил в коробку остальное содержимое ящика.

— Не верится, что ты уезжаешь, — пробормотала Кэролайн, упаковывая книги со скоростью, от которой я пересмотрел свое понятие о трудолюбии. — В смысле, я справлюсь. Я за тебя рада. Ты заслуживаешь всего самого лучшего, что только может быть. Скотч.

Она вытянула руку. Я вручил ей скотч, ошеломленный и слегка напуганный, а затем взглянул на телефон. Она будет здесь с минуты на минуту. Как раз вовремя.

— И у нас все будет хорошо. — Она запечатала коробку и пододвинула ее Гэвину. — Сделай хоть что-нибудь полезное, подпиши ее. И нет, надпись «порно» не такой уж смешной прикол.

— Все веселье испортила, — ухмыльнулся Гэвин и тут же написал на коробке «порно».

— Кажется, Таннер готов выходить за меня на вечерние смены в кафе.

Она собрала еще одну коробку. Я взялся за следующую, чтобы на меня тоже не накричали.

— А значит, Джунипер не понадобится няня после уроков.

— Или я смогу оставаться одна! — крикнула Джунипер из гостиной.

— Ой, вот этому точно не бывать, — покачала головой Кэролайн.

— Или ты могла бы принять помощь, — предложил я

Я заметил, что ее машина остановилась у дома. Чем хороша эта женщина? Она чертовски пунктуальна.

— Я не потащу сюда маму и папу, — сказала Кэролайн, ткнув пальцем в Гэвина. — И от кафе отказываться не собираюсь. У меня к нему противоречивые чувства, но оно мое… нет, ты серьезно написал это на коробке, хотя я специально попросила этого не делать?

— А я и не говорил, что тебе надо перевезти обратно маму и папу. И уж точно не говорил, что тебе придется полагаться на него. — Я указал на Гэвина.

— Как грубо, — пробормотал он.

— Факт, — парировал я, медленно выходя из кабинета. — Я хотел сказать, что в твоей жизни, в жизни Джунипер, найдется место для новых людей, которые будут любить и поддерживать вас, если вы им позволите. Скорее всего, ты поймешь, что оказываешь им услугу.

Я потянулся к дверной ручке.

— На кого же ты мне предлагаешь положиться, Хадсон? — спросила Кэролайн, прислонившись к дверному косяку.

Я открыл дверь:

— Даже не представляешь, как ты вовремя.

И как больно мне ее видеть. Но это решение было правильным для всех, и она обещала не говорить Алли, чем я занимаюсь.

— Я старалась, — сказала она, заправив локон за ухо и придерживая на бедре коробку с принадлежностями для упаковки. Затем поставила коробку на пол и направилась к Кэролайн, протягивая ей руку. — Привет, Кэролайн. Давно не виделись.

Кэролайн взглянула на меня и осторожно ответила на рукопожатие.

— Привет, Энн. А я думала, ты вернулась в Нью-Йорк вместе с сестрами.

— На самом деле, я решила остаться, чтобы открыть очень маленькую и очень простенькую юридическую фирму прямо здесь.

— Тетя Энн!

Джунипер вылетела из гостиной, промчалась мимо меня и врезалась Энн в бок. Та обняла ее в ответ:

— Привет, Джунипер! Ох, как же я по тебе скучала.

Джун тут же принялась рассказывать Энн о первой неделе занятий у Мэдлин и о своих сомнениях в том, что новая преподавательница сможет сравниться с Элоизой, но она, Джунипер, даст ей шанс. А я стоял в сторонке и смотрел, как смеется Кэролайн.

Да, с ними все будет в порядке. Остальное не так уж важно.

Глава тридцать восьмая. Алли

РизНаПальцах: ОМГ. Божественно выглядишь! Жду не дождусь представления, уже через две недели!

— Доброе утро, Алли! — Дженнифер, одна из новеньких в кордебалете, радостно помахала, проходя мимо меня по коридору. — Привет, Сэди!

— Доброе утро, Дженнифер, — ответила я.

Я намотала на запястье поводок, натянула на руку потрепанный край поношенного черного худи и стала пробиваться сквозь поток танцоров, идущих на занятия.

Мне пора уже быть на месте, разогреться и стоять впереди всех, как и ожидал от меня Василий. Но насчет Сэди он поставил единственное условие: пока я в студии, она должна сидеть в кабинете Кенны. Все складывалось замечательно, потому что Кенна ее обожала.

— Не опаздывай, — сказал Эверетт, пробегая мимо, и чмокнул меня в щеку.

— Да она вечно опаздывает, — буркнула Шарлотта, бросив на меня сердитый взгляд. За ней увивалась стайка приспешниц-сплетниц. — Видимо, когда ты Руссо, это не важно.

Я расправила плечи, но изобразила приятную улыбку, как того и ожидал Василий от одной из ведущих танцовщиц своей труппы. Вернуться в строй было так просто и естественно. Я погрузилась в рутину с легкостью и с той же легкостью нацепила маски, оставленные здесь несколько месяцев назад. Вообще-то, прошло уже шесть недель с тех пор, как я вернулась, но я как будто вообще не уезжала.

Отчасти в этом и заключалась проблема.

Все осталось прежним, но изменилась я. Там, где раньше я видела совершенство, остались только грязь и обман. Здесь все было покрыто позолотой, но сейчас, когда я поцарапала нетронутую поверхность и увидела, что́ скрывается под ней, блеск померк.

А может, ничего уже не будет сиять так ярко без хотя бы редкой улыбки Хадсона. Я вздохнула, поборов приступ боли, который возникал всякий раз, когда я думала о