Появилась Ева. Когда я подошла, она выбежала из раздевалки кордебалета. Лоб у нее тут же тревожно наморщился.

— Хочешь, я отведу Сэди к Кенне, чтобы ты не опоздала?

— Нет. — Я покачала головой и улыбнулась сестре, понимая, что эта улыбка не коснулась моих глаз. — Когда дойду, тогда и дойду.

Она сморщилась еще больше:

— Ладно.

Я ободряюще пожала ей руку и отпустила. Мне правда было все равно, опоздаю я или нет. Да, кому-нибудь не понравится, но что они мне сделают? А вот если опоздает Ева, последствия будут серьезнее.

Танцоры проносились мимо, чтобы успеть в студию до прихода Элоизы.

Коридор опустел. Мы с Сэди миновали последнюю гримерную, выбрались на лестничную клетку, спустились на третий этаж и вышли у центра силовых тренировок. Сэди завиляла хвостом, когда мы приблизились к кабинету Кенны.

— О! Алессандра! — окликнул меня Максим из конца коридора, подняв руку.

Почти удалось. Этим утром мне почти удалось избежать и его, и его отца. Каждый раз при виде этих двоих я думала о Джунипер, и гнев прожигал мою напускную вежливость изнутри.

— Чем могу помочь? — спросила я, положив ладонь на дверную ручку.

— Тебя искала Сиенна, — сказал он, выгнув бровь, совсем как отец. — Тебе нужно подписать контракт.

Я улыбнулась и ответила ровно то же, что и каждый день после возвращения:

— Посмотрю, найдется ли у меня время заглянуть к ней перед уходом.

Как будто мне не нужны деньги.

— Ты уж постарайся. Без контракта ты не так ценна для нас.

Он прищурился и попытался было загородить дверь Кенны, но отошел, заметив Сэди.

— До выступления две недели. Отец питает симпатию к твоей матери и поэтому снисходителен к тебе, но отказываться подписывать контракт настолько же дальновидно, как и получать предложения на твое имя в этот кабинет.

Моя улыбка даже не дрогнула.

— Принято к сведению. А теперь прошу меня извинить, но я опаздываю на занятия.

Он раздраженно вздохнул, развернулся на каблуках и зашагал к лифтам.

Я дважды постучала в дверь Кенны и вошла, услышав приглашение.

— Доброе утро, стая Сэди.

Кенна наклонилась и потрепала Сэди за уши, а затем окинула меня оценивающим взглядом. За последние шесть недель он уже стал для меня привычным.

— Ты хоть немного поспала ночью?

— Несколько часов.

Я отпустила поводок, и Сэди тут же бросилась к лежанке, которую Кенна держала у себя под окном.

— А ты?

— Матиас был дома, так что и я парочку успела.

На ее губах показалась улыбка. Она подошла к столу и взяла стопку конвертов.

— Я забрала их со стола Сиенны, пока Василий не увидел. Это приглашения из… — Наклонив голову, она принялась читать адреса отправителей: — Атланты, Сиднея, Парижа, Ванкувера и снова… Сан-Франциско. — Она прикинула вес конвертов. — На контракты не похоже.

Я подошла к ней и присела на краешек стола:

— Это приглашения на определенные роли.

— Фриланс, — отметила Кенна. — Самое веселье, никакой политики. Пришла, станцевала и ушла. — Она протянула мне пачку. — Я уже думаю, может, ты хочешь, чтобы Василий их увидел.

Я не сводила глаз с конвертов. Прошел слух, что я не подписываю контракт, и мне посыпались предложения как на бумаге, так и по электронной почте. Я была несчастна, и несчастье давило на грудь так, что становилось трудно дышать.

— Ненавижу это место, — прошептала я.

Кенна уселась на стол рядом со мной:

— Понимаю.

— Я скучаю по нему, а это место ненавижу.

Я сжала стопку конвертов так, что на них остались вмятины от больших пальцев.

— Да, он скрывал от меня правду, но я скрывала правду от Кэролайн. Мы все вели себя неправильно, и нам казалось, что это ради правого дела. Но наказан за это только он.

— Тебе тоже самобичевание прекрасно удается, — сказала Кенна. — А могла бы уже плюнуть на это дело и просто ему позвонить.

Я покачала головой:

— После шести недель молчания? Он наверняка возненавидел меня за то, что я его бросила.

— Ты уличила его в том, что он вешал тебе лапшу на уши, и разорвала отношения в заранее оговоренный день. Ты же не трахалась с его лучшим другом, Алли, — сказала Кенна, барабаня пальцами по краю стола. — Этот мужчина в тебя влюблен. Раз уж его не добили десять лет разлуки, шесть недель и близко его не задели.

Я посмотрела на стену с дипломами и наградами, затем в окно на репетиционную площадку, где занимались двое танцоров кордебалета. Какой-то порочный круг: танцуешь, получаешь травму, восстанавливаешься, возвращаешься.

И я никак не могла выбраться.

— И что толку ему звонить? — пожала плечами я. — Одна из причин, по которой я от него ушла, заключается в том, что здесь ему бы не понравилось.

Я сомневалась, что примирилась бы с труппой, даже если бы по вечерам возвращалась домой к Хадсону. Зато, по крайней мере, я была бы счастливой десять часов в сутки, и пускай восемь из них мы проводили бы во сне.

— Так и тебе тут не нравится, — возразила Кенна. — Ты не то чтобы живешь, Алли. Ты просто… дышишь. И я тебя обожаю, но у меня нет времени смотреть, как ты упиваешься своими горестями у меня в кабинете. Тем более когда для решения проблемы нужно просто позвонить и сесть в машину или самолет. Тебе нужно всего десять минут, чтобы снова стать счастливой, — просто вернись в гримерку, возьми телефон и набери его номер. Но ты продолжаешь страдать и заставляешь нас всех на это смотреть. Это… огорчительно. Зачем быть такой храброй ради всех, кроме себя?

Я вскинула брови:

— Ну а теперь не стесняйся, скажи все как есть.

— Я чувствую, что у тебя есть причина не подписывать контракт. Но пока ты сама не будешь готова об этом поговорить, все остальное не более чем нытье. — Она взяла со стола блокнот. — И я бы с удовольствием послушала твое нытье за парочкой маргарит, но моя мама задаст тебе жару за то, что ты снова опаздываешь, так что либо иди… — Тут она посмотрела мне в глаза. — Либо уходи.

Да. Вот оно. У меня свело живот.

— Для меня создали роль, — выпалила я. — Это мечта. От мечты не уйдешь.

И все же она была права. У меня была причина не подписывать контракт. Я приложила столько усилий, чтобы сюда вернуться, но теперь мне хотелось одного… уйти. Я