Никто не шевелился, как будто все уже смирились с тем, что они – трупы. Выхода нет. Оружия нет. Единственный человек, который точно не был на стороне Фрэнки, стоял под дулом пистолета, а кроме того, был безусловно предан семье.

Если бы Грей мог придумать выход из положения, при котором Нелла и остальные были бы спасены, а Макс получила бы пулю в голову, он бы наверняка это сделал.

В этой комнате, полной людей, она была сама по себе.

– Изменение климата – это политическая проблема, Макс, – продолжала Фрэнки. – Бедность – тоже политическая проблема. Земле не нужны добрые сердца, ей нужны деньги. Будущее человечества буквально поставлено на карту, а мой отец хочет построить гребаный отель? Знаешь ли ты, что можно было бы сделать на деньги моей семьи, если их вложить в зеленую энергию? В углеродную нейтральность?

– Фрэнки, – Макс произнесла ее имя так медленно, как только могла, – это еще можно сделать. Никто больше не должен пострадать.

– Должны. – Фрэнки улыбнулась своей семье, словно извиняясь за то, что не поставила их в начало очереди жертв. – Этот способ – единственный. Я не наивная, Макс. И дело не только в папе. Мне нужно, чтобы все состояние досталось мне, а для этого они должны умереть. Смерть шести человек – небольшая цена за спасение семи миллиардов. Если бы кто-то знал, что произойдет, когда Гитлер придет к власти, и ему нужно было убить шесть нацистов, чтобы предотвратить Холокост, он бы сделал это, ведь так? Ты сама сделала бы это.

– Твоя семья не нацисты, Фрэнки. Твое наследство не может решить проблемы всей планеты.

– Ты даже не представляешь, – прошептала Фрэнки, – что я могу сделать.

ПАФ. Легкие Макс кристаллизовались, разлетелись по всему телу, пронзив другие органы и прервав дыхание.

Фрэнки выстрелила в пол.

– Одна девушка может изменить мир, – сказала она и повернулась вправо. – Сделаем это сейчас.

Обращалась она к Рафаэлю, который до сих пор ни разу не посмотрел в сторону Макс.

– Нет! – простонала Нелла, задыхаясь и пытаясь ударить Рафаэля ногами. На помощь Рафаэлю бросился Кинтон, но когда он попытался схватить ее за ноги, Джетт, связанный по рукам и ногам, бросился на ветеринара и врезался в Кинтона с такой силой, что тот отшатнулся, а Джетт рухнул на пол.

Кинтон наступил ему на шею, но Джетт все равно вырывался, бился и мычал.

Нелла. Вот, что означал тот единственный звук, который он пытался выдохнуть из себя, поняла Макс.

– Сделаешь хоть что-то, – сказала Фрэнки, наблюдая за тем, как взгляд Грея перебегает с Джетта на Неллу, Луку и даже Скиннера, лежащего рядом с подносом, который Рафаэль принес из зала, – я застрелю их прямо сейчас. А потом застрелю ее.

Макс почувствовала на себе взгляд Фрэнки.

Хорошая попытка. Только ему на меня наплевать.

– Не испытывай меня, Грейсон, – предупредила Фрэнки. – Ты знаешь, на что я способна. Ты видел, что я сделала с папой.

– Франческа… – Виттория не сопротивлялась, когда Кинтон повел ее к Рафаэлю и остальным. Ее рот растянулся, словно незаживающая рана.

Догадалась ли Виттория, кто оставил ту записку? Узнала ли почерк Фрэнки? Пыталась ли защитить свою дочь, одновременно отчаянно надеясь, что Макс помешает ее плану осуществиться?

– Пять, – сказала Макс, прежде чем всё успокоилось. Вариантов не оставалось. Она снова облажалась, но решила следовать первоначальному плану – заставить Фрэнки говорить.

– Что? – Фрэнки потерла нос, не переставая краем глаза следить за матерью, которая потихоньку приближалась к двери.

– Пять человек, Фрэнки. В твоей семье осталось пятеро. А ты сказала, что шесть.

Фрэнки закатила глаза, но на этот раз повернулась к матери.

– Серьезно? Только я одна знаю?

Макс посмотрела на побледневшую Витторию.

– Как ты…

Трясущейся рукой Виттория схватилась за грудь, словно пытаясь вырвать собственное сердце, и принялась шептать что-то по-итальянски – то ли молитву, то ли проклятие. На младшую дочь она уже не смотрела. Как и на Неллу. Как и на Томазо. Как и на Луку.

Именно в этот момент Макс поняла, что именно в портрете Эмилио Барбарани не дает ей покоя.

Его подбородок.

Подбородок фиксера семьи Барбарани.

Она перевела взгляд на Фрэнки.

– Грейсон – твой брат.

39

Грей

Грей слышал эти слова, но понятия не имел, что они означают.

Виттория исчезла в темном проходе, которого он никогда не видел на чертежах. Вслед за ней Кинтон вытащил Неллу, потом Луку, потом Тома и, наконец, Джетта.

Грей даже не пошевелился.

Может быть, Маттео не просто угрожал Макс. Может быть, Маттео зарезал Грея – выпотрошил его через костюм, как рыбу, и теперь он истекает кровью в коридоре Барбарани. Может быть, он и не сказал Макс ничего обидного. Может быть, Джио не застрелили. Может быть, Фрэнки держала голову Грея на коленях и плакала, а не смотрела на него с кривой улыбкой и пистолетом в руке.

Все вот это было иллюзией.

Грейсон – твой брат.

– Это ложь, – объяснил его аватар творцам иллюзорной реальности.

– А почему, по-твоему, она держит тебя на мушке? – дрожащим голосом спросила Макс, не отрывая глаз от двери, закрывшейся за Витторией и остальными. Теперь у двери, сложив на груди крепкие руки, стоял Кинтон. Шансов никаких. Все кончено. Он умрет. Но она умереть не должна. Едва войдя в комнату и увидев связанных Неллу, Тома и Джетта, он понял, что живым ему отсюда не выбраться. Но прежде чем умереть, он должен сделать все, чтобы вытащить отсюда Макс.

– Она права, Грейсон, – подтвердила Фрэнки. – Ты – мой старший брат.

– У нас разная кровь, Фрэнк. Ты знаешь моего отца.

– Знаю. Я застрелила его около часа назад.

– Джованни не мой…

– Твоя мама не бросала тебя, Грейсон, – мягко сказала Фрэнки. – Ее заставили уйти. Ты же знаешь, что это за семья.

– Вы обе ошибаетесь, она бросила нас, она… мой отец сказал…

– Тот человек не был твоим отцом! – закричала Фрэнки. – Джованни – твой отец. Но тот парень, который тебя растил, наверно, считал, что ты его сын.

– Виттория сказала, что знает, как сделать Джованни больно, – сказала Макс. – Думаю, намекала на то, что для этого нужно тоже завести роман.

Грей сглотнул, пытаясь осмыслить услышанное.

– Как ты это узнала, Фрэнки?

– Деньги. Это же очевидно.

Он покачал головой.

– Ничего не очевидно.

– Она нашла завещание, – сказала Макс. Фрэнки не стала спорить. – Прежде чем приводить в действие план с бомбой, ей нужно было убедиться, что деньги перейдут к ней. Это