Фрэнки подняла бровь.

– Либби сказала, что у нас должно быть два плана на случай, если с подвалом что-то пойдет не так.

– Да, извини, – равнодушно заметила Макс. – Но, по крайней мере, я помогла тебе с планом Б. – Она бросила взгляд на лежащего на кровати Скиннера. – А его ты убивать не собираешься?

– Он будет отвечать за ужасную расправу над моей семьей, – сказала Фрэнки. – Его отпечатки уже на пистолете.

Скиннер застонал. Грей представил себя на его месте – руки, ноги связаны, во рту – кляп, хочется кричать, но не можешь вымолвить ни слова.

– Либби рассказала мне о Скиннере. – Макс вздохнула. – Все, что тебе оставалось, – это ждать, пока я появлюсь и укажу всем неверное направление.

– У тебя отлично получилось, – похвалила ее Фрэнки. – Помогло то, что Грейсон так на тебя запал, что уже не мог рассуждать здраво. Такого бонуса я не ожидала. Судя по рассказам Либби, ты совсем не в его вкусе.

Из-за двери не доносилось ни звука. Ждут сигнала от Фрэнки? Или нейтрализуют Барбарани, как нейтрализовали охранников?

Джованни – твой отец.

– Папа платил твоей матери тридцать два года, – сообщила Фрэнки. – Все это есть в его финансовых документах. Мне нужно было сообщить ЭДП, сколько они получат, когда все закончится. Но продолжать эти выплаты я не буду – какой смысл, если ты, считай, уже мертвец.

– Возможно, ты удивишься, но проблемы можно решать и другими способами, а не только убийством.

Фрэнки пожала плечами.

– Должно было получиться не так грязно. Как ты и сказала, обо всем должна была позаботиться бомба в подвале. Я оставила записку на подушке отца, чтобы все выглядело как самоубийство из-за отравленного вина, и собиралась проскользнуть в проход и привести бомбу в действие, но ты все испортила. – Она посмотрела на Макс.

– Виттория знает? – спросил Грей. Но тут он вспомнил ее лицо перед тем, как захлопнулась дверь. Она знала. Она всегда все знала.

– Не удивлюсь, если это она и выставила твою маму.

Мой отец – не мой отец. Мой отец – Джованни.

Все, что ему говорили о его матери… о женщинах вроде нее… все это… было…

Все это было гребаным враньем.

Поэтому Джио всегда был с ним намного строже, чем с Джеттом? Поэтому они приняли его обратно после того, как он сбежал от них в армию? Джованни никому не давал второго шанса. Но, возможно, он чувствовал какую-то вину за то, что Грей так и не стал его родным сыном. Из чувства ли вины, любви или праведного долга Джио дал Грею эту работу?

Эта работа.

Эта жизнь.

Ложь. Он сам – ложь.

– У тебя такая же линия подбородка, как у Эмилио Барбарани. – Макс опустила голову.

– Это же так очевидно, правда? – хихикнула Фрэнки. – Боже, мы были такими глупцами.

– Вы знали? – спросил Грей, чувствуя, как от ее смеха закипает кровь в жилах. – И ничего не сказали?

– А что бы от этого изменилось?

Я бы ушел. Я бы… жил своей жизнью. Я бы не чувствовал себя привязанным к этому месту из-за чувства вины. Тот парнишка был бы жив.

– У нас мало времени. – Голос из-за двери. Рафаэль.

– Уф. – Фрэнки закатила глаза, словно ей надоела эта дискуссия. – Давай, Кинтон, иди и сделай, что надо.

– Не могу, Фрэнк. – Кинтон покачал головой. – У меня ничего не осталось. Все израсходовано. Мы же не знали, что твой фиксер приведет столько охранников. И… – Кинтон смутился. Волк в овечьей шкуре. – Э… Я не могу найти свой рюкзак. Должно быть, оставил…

– Дай команду, Франческа.

Рафаэль, чтоб его….

Фрэнки раздраженно поморщилась. Вот он, его шанс. Все, что он хотел спросить, все, что хотел прокричать, – это неважно. Он уже мертв, независимо от того, на самом ли деле Джованни его отец или нет. Но если так и стоять, лелея свою боль, то умрут все.

Слишком много охранников. Этого Фрэнки не учла.

Рюкзак Кинтона. Исчез. Но где он?

– Ладно. – Фрэнки наморщила нос. – Тогда пристрели их. Неважно. Я просто не хочу смотреть.

Нет. Нет. Нет.

– Подожди. – Грей не знал, что сказать. – Подожди.

Фрэнки снова подняла бровь. Макс попятилась, и его взгляд упал на белокурую девушку на полу.

– А что с Арианой? – спросил он.

– Я не проливаю невинную кровь, – сказала Фрэнки. – Я же не какое-то чудовище. Ей ввели тот же препарат, который предназначался мне.

Значит, это в план не входило. Что еще пошло у Фрэнки не так? Она не ожидала, что в комнате будет так много людей. Не предполагала, что будут свидетели, что кто-то узнает о ее роли организатора убийства семьи. Еще один прокол – Ариана. Фрэнки не думала, что девушка настолько доверится им, что пойдет за ними в проход. Часы – ей и в голову не могло прийти, что Макс найдет его часы. И что предназначенный ей дротик примет на себя Виттория. Расчет был на то, что Фрэнки пролежит без сознания или только начнет приходить в себя, а работу закончат Кинтон и Рафаэль.

Как это использовать? Подбежав к Ариане, когда она упала, он подложил под нее пистолет. Но как его взять? Ему самому нельзя – Фрэнки заподозрит, что дело нечисто. Поймет ли намек Макс?

– Проверь, дышит ли она. – Грей посмотрел на Макс.

– Это и Кинтон может сделать, – сказала Фрэнки.

– Как ни странно, Кинтону я больше не доверяю.

Продолжая наблюдать за Фрэнки, он бросил взгляд на Макс и тут же отвел глаза, чтобы не выдать себя. Чтобы не дать Фрэнки повода выстрелить в нее.

– Стой, – приказала Фрэнки.

Макс замерла, склонившись над Арианой, словно участвовала в игре «музыкальные статуи».

Черт. Что еще?

– Ты не можешь ее убить, – сказал Грей. – Я понимаю, что тебе нужно убить меня, если ты действительно веришь, что я твой брат, но ты не можешь убить Макс. Она здесь ни при чем. Ее не должно здесь быть. Ты же не хочешь проливать невинную кровь. Ты здесь не для этого.

– Но она не невинна, Грейсон. – Фрэнки прищелкнула языком. – Она всем расскажет, что это был не Скиннер. Она в тебя влюблена – я это вижу. Она не допустит, чтобы ты умер и никто не узнал как. Она преступница. У нее нет будущего и ей нечего терять.

Грей едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Она не преступница. И в меня не влюблена.

Не смотри! — кричал внутренний голос. И все равно он посмотрел – Макс склонилась над Арианой и не обращала