– Так вот почему у Неллы были к тебе претензии. – Макс повернулась к Кинтону, не выпуская Фрэнки из виду. – Она позвонила настоящему ветеринару и спросила, какой препарат ты дал Арнольду. Элиза узнала бы, что это было противоядие от лошадиного транквилизатора. Довольно удачная догадка с твоей стороны, если только ты заранее не знал, что дали Арнольду.

Нелла энергично кивала, но ее крики захлебывались в горле. Фрэнки пожевала губу.

– Мне нужно было, чтобы Кинтон был здесь сегодня, без лишних вопросов. Я знала, что Нелла или кто-нибудь другой настоит на том, чтобы он пришел на гала-шоу, если спасет Арнольда. Мне не нравилось ни травить Арнольда, ни портить тормоза в машине Тома, но я не жду, что кто-то из вас поверит в это, потому что вы никогда, никогда не верите мне! Вы даже не слышите меня, ведь так? Когда мне было одиннадцать и я застряла в том подвале, вы не слышали меня, как не слышите сейчас, когда я говорю, что ваши самолеты, ваши автомобили и ваша одежда убивают эту гребаную планету! Вы. Просто. Не хотите. Слушать!

– Тормоза, – прохрипел Грей. – Так это сделала ты?

– Миллиардеры выбрасывают в атмосферу в миллион раз больше парниковых газов, чем обычные люди, – повторила Макс слова Фрэнки. – Это ведь как-то связано с вашей группой защитников окружающей среды «Экологические друзья планеты», верно?

– Машина была ошибкой, теперь я это понимаю, – признала Фрэнки. – Эсме и остальные объяснили мне, что ЭДП этим не занимаются. Они не убийцы.

– Эсме? – Макс почувствовала себя выскользнувшим из чьей-то намыленной руки стаканом за мгновение до удара об пол.

– Она основала ЭДП, – сказала Фрэнки. – Сейчас она в тюрьме.

– Я знаю, – сказала Макс.

Эди П. ЭДП.

Либби Джонстон росла не в том мире, где важно, насколько четко ты произносишь «т» и другие звуки, как это делают Барбарани. Либби была из того же мира, что и Макс, и Макс должна была понять, что Либби говорила со своим гостем не о ком-то по имени Эди, а об экологической организации Фрэнки – ЭДП, «Экологические друзья планеты». Организации, которой, очевидно, руководили Либби и еще одна заключенная, Эсме.

Татуировка Фрэнки – земной шар с кинжалом, связь, которую Макс пыталась установить каждый раз, когда видела руку Фрэнки… И каждый раз у нее возникало чувство, что она что-то упускает. Такая же татуировка была у Эсме, и Макс видела ее в телевизионной комнате, когда они защищали Либби от разъяренных зрительниц, которым она испортила концовку сериала.

Макс посмотрела на Грея – тот хмуро кивнул.

– Я попросил кое-кого проверить все контакты Либби в тюрьме. Эсме возглавляла акцию протеста, в результате которой погибли три человека на скотобойне в Австралинде.

Макс знала, что ожоги Эсме получила во время пожара, который она же и устроила, и в котором погибли люди. Но Макс, по совету Либби, никогда не расспрашивала об этом саму Эсме, потому что доверяла женщине намного старше себя.

Эсме попала в тюрьму за акцию, на которую Фрэнки, по ее же собственному признанию, не попала только потому, что сама ждала, пока Нелла внесет за нее залог после задержания на предыдущей акции.

Фрэнки всегда носила мешковатую одежду и короткие волосы, вот почему в ней трудно было узнать проблемную дочь Джованни Барбарани, когда она приходила на свидание в женскую тюрьму «Семпердом». «Мальчишка» в худи с капюшоном.

Либби и Фрэнки. Работают вместе.

Макс уже не могла смотреть на Грея.

Опирайся на эмоции, – напомнила она себе. – Найди ту, на которой можно сыграть. Это как найти и обрезать нужный проводок в самодельной бомбе или вынуть осколок стекла из глубокой раны.

– Ладно, значит, ЭДП не убийцы, – сказала Макс. – Тогда почему они застрелили твоего отца?

Фрэнки подняла брови и, к удивлению Макс, перевела взгляд на своих братьев и сестру, Джетта и Скиннера, которые перестали вертеться и притихли.

– О? – Фрэнки изобразила фальшивое удивление. – Теперь все хотят слушать? Теперь всем небезразлична миссия ЭДП?

– Да, расскажи, мы слушаем, – подтвердила Макс, не сводя с нее глаз.

– Я знаю, что ты делаешь, – сказала младшая Барбарани, перебегая глазами с одного из них на другого.

– Что я делаю?

– Ты думаешь, что отвлечешь меня и будешь занимать разговорами, пока не придет помощь. Только вот помощь не придет. Я об этом позаботилась.

– Знаю, – кивнула Макс. – Значит, все так, как ты сказала? Тебя никто не слушал, и поэтому ты испортила машину Тома, так? Чтобы люди послушали?

Фрэнки кивнула.

– И чего же хочет ЭДП от твоей семьи? Ты говорила, что Австралия должна стать углеродно-нейтральной страной… – Макс попыталась мысленно вернуться к сцене с рыдающей над Арнольдом Неллой, когда Фрэнки говорила что-то о миссии ЭДП, но она так злилась тогда на Грея, что пропустила все ее объяснения.

– Все очень просто, – сказал Грей. – ЭДП всегда придерживались одной идеологии: деньги равно нарушение природного баланса. ЭДП считают, что в мире уже достаточно капитала, чтобы финансировать действия, необходимые для остановки изменения климата. Но в настоящее время это богатство находится в руках небольшого процента населения. Им нужны крупные инвесторы, крупные доноры, чтобы ограничить глобальное потепление двумя градусами в течение следующих пяти лет и перейти к низкоуглеродной глобальной экономике.

– Ты слушал? – Фрэнки широко раскрыла глаза и уставилась на Грея так, словно тот был золотистым ретривером, только что научившимся ловить рыбу.

– Я изучал вопрос, – поправил Грей. – Это моя работа.

Фрэнки поджала губы.

– Твоя работа, да. Ну, в общем, ты прав – в основном.

– Кое-кто в интернете приравнивает ЭДП к чему-то другому, – сказал Грей. – Eat The Rich?

Фрэнки пожала плечами.

– Поэтому ты хотел, чтобы я вернулась сюда? Беспокоишься, что они меня развратят?

– Кто-то напел тебе в уши, Фрэнки, что проблема решается легко. То ли Эсме, то ли Либби Джонстон, то ли они обе – не знаю, но неужели ты думаешь, что деньги, которые ты получишь после убийства отца, помогут сделать Австралию углеродно-нейтральной? Ты же понимаешь, что это безумие? Так оно не работает.

– У других срабатывало. Они делали это раньше, – тихо сказала Фрэнки. – Знаю, звучит безумно. Но все перемены в мире случались только из-за того, что поначалу казалось немного безумным. – Она крепче сжала рукоятку пистолета. – Я не диванная активистка. И не наивная идеалистка, помещающая в «Канва» милые картинки с хэштегами «спасите планету». Я – воин. Солдат. А солдатам иногда приходится убивать, когда они сражаются