Тео ответил не сразу, а когда ответил, его голос был тихим и неуверенным.

– Я никогда так себя не вел.

Невообразимая боль стиснула мне горло. Я ничего не могла сказать или сделать, чтобы он почувствовал себя лучше. Это худший вид душевной боли. Я хотела запихнуть Тео в пузырь, в котором никто и ничто не смогло бы причинить ему боль. Так крепко его закутать, чтобы он позабыл о своих муках и испытывал только спокойное и вечное блаженство. Но вместо этого я лишь прижалась к его лбу своим и прошептала:

– Мне так жаль.

– Ты считаешь, что я ужасный человек?

Я кивнула:

– Да. Но только потому, что ты спишь в носках.

– Нахалка. – Он усмехнулся. – А что насчет них? Они считают меня ужасным человеком?

Я покачала головой и провела ладонью по его рукам:

– Нет, Тео, они так не считают. Может, иногда они и хотят тебя придушить, но они все равно тебя любят.

– Ну я точно чертовски усложняю задачу себя любить.

– Любить тебя легко, детка. – Я усмехнулась. – Самое сложное – это попытаться перестать.

Глава 27: Тео

В моей спальне царила тишина, и совсем не та мирная тишина, в которой легко заснуть. Это была громкая тишина, которая оставляла тебя наедине со своими мыслями. Такая тишина, что заставляет тебя нервничать и переживать, что ты слишком много думаешь и все усложняешь.

Когда тридцатый подряд пересчет овец не убаюкал меня и не погрузил в сон, я тихонько выскользнул из постели и спустился вниз. Какими же дерьмовыми были последние двадцать четыре часа.

Я налил воды в чайник и поставил его на плиту. «Может, чашка чая успокоит мои навязчивые мысли». Мой контракт – единственное, о чем я думал, пока ворочался и метался. Ну и о том, что выставил себя полным придурком перед всей своей семьей.

Без сомнений, после гонки мне придется отправиться в турне извинений, начав с мамы и закончив Ричардом. Слава богу, у меня была своя квартира здесь, в Мельбурне, потому что ночевать в доме моего детства после этой перепалки было бы, мягко говоря, неловко.

– Составить тебе компанию?

Джози застыла в дверях кухни. На ней была одна из моих старых футболок «МакАлистер», буквы спереди так выцвели, что их едва было видно. Мое бешено колотящееся сердце тут же успокоилось.

– Что ты здесь делаешь, принцесса?

Она подошла ко мне, поцеловала в плечо и взгромоздилась на табурет справа от меня.

– Я могла спросить тебя о том же.

– Не мог уснуть, – признался я. – Извини, если разбудил тебя.

– Простыни шестьсот нитей на дюйм не так удобны, когда тебе не с кем на них обниматься.

– Шути сколько хочешь, но ты знаешь, что мои простыни превосходны.

Она рассмеялась, а затем подняла телефон, чтобы прочитать высветившиеся на экране сообщения. Я едва не спросил, кому она может писать в такой час, но вовремя вспомнил про часовые пояса.

Внезапно Джози начала раз за разом повторять «О, боже мой», пока печатала, ее ногти каждый раз издавали тихое стук-стук. Я поерзал на стуле, желая, чтобы меня ввели в курс дела. Моя боязнь пропустить интересное только усиливалась[10], когда дело касалось Джози.

Положив голову ей на плечо, я прочитал переписку с Келси. Хм.

Келси Уэллс: Ты в городе в следующую субботу? У нас будет дегустация, и я бы хотел услышать, что вы, миллениалы, думаете по поводу некоторых блюд.

Келси Уэллс: По меню меня консультировал Джейми.

Келси Уэллс: P. S. Джейми Вулфф, если ты не поняла.

Джози Бэнкрофт: ОМГ. Как ты его уговорил? Продал ему свою почку?

Келси Уэллс: Набил тату с его именем на лбу, но это того стоит. Я показал ему меню коктейлей, и у него появилось несколько отличных идей, что можно подать в паре с ними.

Джози Бэнкрофт: Лол. Вау! Не могу дождаться! Я приду голодной.

– Кто такой Джейми Вулфф? – нахмурившись, спросил я.

– Он занял второе место в седьмом сезоне «МастерШефа»! – взвизгнула Джози. – Его главная фишка – изысканная уличная еда. В одном из эпизодов он сделал такой бургер с кофейной заправкой и карамелизированным луком, что ради его и умереть можно. Звучит странно, но сочетание вкусов сработало, и судьи едва не обмочились от того, как вкусно это было.

Джози начала подробно описывать блюдо, и моя улыбка становилась все шире. Мне нравилось, что она рассказывала о бургере так, словно сама его попробовала. Проклятье, у меня сложилось такое ощущение, что благодаря ее описаниям и я его попробовал.

– Ты только погляди, как ты сошлась со своими друзьями-гурманами. – Я усмехнулся. – Жаль, что дегустация будет не посреди недели.

Джози наклонила голову, и ее светлые волосы упали влево.

– Почему?

– На следующих выходных Гран-при Нидерландов.

– Проклятье! – выругалась Джози. Она закрыла глаза и провела ладонями по лицу. – Я совсем забыла про гонку.

«Я никогда бы не смог забыть про гонку… вокруг них вращается вся моя жизнь. Да и ее тоже».

Джози вздохнула:

– Что ж, у меня накопилось много неиспользованного отпуска.

– А разве уже не поздно его просить?

Ведь это она мне сказала перед Ле-Маном, что руководство «МакАлистера» просило уведомлять об отпуске как минимум за две недели.

– Я уверена, что смогу убедить Риса сделать исключение, – практически себе под нос пробурчала она. – Такая возможность выпадает раз в жизни, понимаешь? Когда еще меня пригласят на дегустацию меню в компании участника «МастераШефа»? И мне будет полезно там побывать. Бары – в первую очередь впечатления, и, очевидно, еда играет в этом важную роль. Я хочу убедиться, что блюда в нашем меню достаточно уникальны, чтобы выделить нас, но не слишком изысканны, чтобы оттолкнуть среднестатистического лондонца. Мы должны придерживаться высокого качества еды, но не стандарта роскошного обеда из четырех блюд.

«Мы? Мы!»

– То есть ты пропустишь работу ради другой работы? Разве это не против правил?

Джози пожала плечами:

– Ну я же не пропускаю гонку ради того, чтобы помочь «Катализатору» или другой команде, детка. А то, что я делаю в свое свободное время, «МакАлистер» никак не касается.

«Но это касается меня».

Я уставился вниз, чтобы Джози не увидела, как недовольная гримаса не спешит покидать мое лицо. Все, что она говорила, имело смысл, но это вовсе не означало, что мне нравилось, что она пропустит гонку. Джози была не только моей девушкой, она была моей личной группой поддержки. Она последней желала мне удачи перед тем,