– Мама, – пробормотала себе под нос Джози, – ты можешь хоть не делать этого прямо сейчас?

Но мне было слишком любопытно, чтобы я мог отпустить эту тему. Джози не любила подарки. А я? Я любил подарки. Очень любил.

– Какую посылку?

Миссис Бэнкрофт наградила свою дочь прищуренным взглядом, явно недовольная, что та от меня что-то утаивает.

– Я отправила вам кое-какие игрушки на пробу. Джозефина может сказать точно, но мне кажется, что там были вибратор для трусиков, виброкольцо для члена и двойной стра…

И словно по команде, мистер Бэнкрофт воскликнул «Кэролайн!», Джози побледнела, словно призрак, а я поперхнулся шампанским. Никогда в жизни я не думал, что мама моей девушки подарит мне кольцо для члена. Честно говоря, я никогда в жизни не думал, что мама моей девушки вообще произнесет вслух слово «член».

Миссис Бэнкрофт рассмеялась, ее смех был легким и воздушным. Я порадовался, что она находит это забавным, потому что если я раньше думал, что мистер Бэнкрофт меня ненавидит, то напоминание о том, что у меня действительно есть мужские гениталии, сделало ситуацию раз в двенадцать хуже. Джози одарила меня извиняющейся улыбкой, после чего я тоже извинился и отошел, указав на свою пропитавшуюся шампанским темно-синюю рубашку.

Я как раз открывал дверь туалета, когда чей-то знакомый голос меня окликнул. Я медленно обернулся, мысленно взмолившись, чтобы у кого-то просто оказался такой же голос, как у нее. Разумеется, мои молитвы остались без ответа. Как это часто случалось, когда в деле оказывались замешаны представители семьи Эйвери.

Кристина Эйвери стояла прямо передо мной и выглядела такой же великолепной, как и всегда. У нее были почти такие же темные глаза, как и у ее отца, хотя и не такие угрожающие, а красное платье, которое она надела, подчеркивало каждый изгиб ее совершенной фигуры в форме песочных часов. У нее все еще были объемные струящиеся кудри, напоминающие львиную гриву, и, когда Кристина подошла ко мне, они подпрыгивали с каждым ее шагом.

– Кристина. Привет.

– Клянусь, я не сталкерю тебя, – произнесла она, вскинув руки вверх. – На этот раз.

Я не был уверен, можно ли уже смеяться или нет, поэтому просто слегка улыбнулся. Я не гордился тем, что мне пришлось подавать заявление на запретительный приказ для двадцатилетней девушки, но в то время у меня не оставалось другого выбора.

Сделав глубокий вдох, я расправил плечи и выпрямился. «Я смогу это сделать. Если Джози верит в меня, я, по крайней мере, могу попытаться поговорить с Кристиной».

– Ну, как дела? – неловко спросил я. – Давно не виделись.

Теперь, когда мы оказались лицом к лицу, я отошел от двери в туалет. Я не думал, что она запихнет меня туда и начнет пытать, но я не был готов рисковать. Быть утопленным в туалетной воде – не так я планировал провести остаток этой ночи.

– У меня все хорошо. А у тебя?

Капля пота стекла по моей спине.

– Я… кое с кем встречаюсь.

«Может, мне стоило дать прозвище Какого хрена, Уокер?»

– Я здесь не для того, чтобы с тобой флиртовать, Тео, – с неловким смешком пояснила Кристина. – Я увидела, как ты идешь в этом направлении, и решила, что мне стоит подойти и извиниться.

Я склонил голову, прямо как Чемп всякий раз, как Блейк хрустел своей бутылкой для воды.

– Извиниться?

– Э-э-э, ну да. Не уверена, помнишь ты или нет, но я притворилась беременной, а затем продолжила без предупреждения заявляться к тебе домой. Вполне уверена, что подобное поведение даже юридически квалифицируется как «полное безумие».

И как я мог забыть об этом?

– А. За это.

– Да, – легко согласилась она. Ее щеки пылали румянцем на фоне загорелой кожи. – Прости. Это было совсем не нормально. Я тогда была совсем не в порядке.

Чего бы я ни ждал от этого разговора, уж явно не «извини». Скорее, я ожидал пощечины или выплеснутого в меня стакана воды.

– Я ценю это, – произнес я после долгой и неразборчивой паузы, любезно предоставленной мною. – И я тоже хочу перед тобой извиниться. Я должен был сразу понять, что тебя не интересует тот тип отношений без обязательств, который я тогда искал. Я не собирался обманывать тебя или дарить ложную надежду.

Джози оказалась права. Произнести это было приятно. Действительно чертовски приятно. Возможно, Блейк что-то шарил во всей этой теме «Парни всегда не правы».

Ее губы расплылись в благодарной улыбке.

– Я это ценю, спасибо.

Я вытер руки о рубашку, чтобы отвлечься от тишины между нами.

– А вот твой отец все еще ненавидит меня, – ляпнул я. – Сильно.

«Так сильно ненавидит, что, возможно, согласился на эту работу только для того, чтобы разрушить мою карьеру».

Она не стала меня разубеждать, отчего мой желудок сжался еще сильнее.

– Наши отношения пошли под откос после всего, что случилось в Милане. Ему было проще обвинить тебя, чем взять на себя хоть какую-то ответственность за случившееся.

Я нахмурился:

– Какую еще ответственность?

– Когда мы с тобой только начали встречаться, у меня дома все было очень плохо, – пояснила Кристина, отводя взгляд. – Я узнала, что отец изменяет моей маме, и оказалась в эпицентре их ссор. Ты тогда был единственной неизменной константой в моей жизни, поэтому, когда ты попытался прекратить наши отношения, я пошла по звезде. Мой терапевт называет это «тревожно-озабоченной привязанностью». Я называю это просто «гребаный стыд».

Я ошеломленно уставился на нее. Может, я и не хотел настоящих отношений, но те отношения, что у нас были, не ограничивались одним только сексом. Мы даже разговаривали в постели.

– Ты ничего не говорила.

– Определенно говорила. – Кристина тихо рассмеялась, словно это не имело никакого значения. – Просто тебе нравится, когда все происходит на твоих условиях, с тобой в эпицентре. Моя семейная драма не вписывалась в твои границы.

«Ох». Ее слова хлестнули меня по губам и обвились вокруг горла, в высшей степени унизив меня. Может, мне и нравилось внимание, но это не означало, что я, скажем так, отказывал другим людям в их праве на пятнадцать минут под солнцем.

– С тех пор я сильно вырос, – оправдывающимся тоном заявил я.

В конце концов, у меня была девушка. Насколько еще мог вырасти парень?

Кристина кивнула:

– Я тоже. Я здесь исключительно в качестве жеста доброй воли отцу: знак того, что я готова восстановить наши отношения.

Глубокий выдох – оказывается, я и не заметил, что затаил дыхание – вырвался наружу.

– Я думал, ты здесь ради меня, – признался я, пожав плечами. – Чтобы