– Главное, выпей достаточно, чтобы не напрягаться, если бык тебя заденет. Поверь моему опыту, если принимаешь удар расслабленным, на следующий день не так хреново, – говорит Рыжий.

Господи, на что я подписалась?

25. Остин

Господи, на что я подписался?

Когда Сесиль о чем-то просит, я становлюсь мягким и податливым, как воск. Мне самому начинает казаться, что я хочу того, чего поклялся больше никогда не делать. Поездка на родео в Уэллс-Каньон – лучшее тому подтверждение.

Выхожу из машины, и на меня оглушительной лавиной обрушиваются воспоминания. Еле сдерживаюсь, чтобы не прыгнуть обратно в пикап. Нет уж, я обещал. Конечно, объясни я, почему не могу быть здесь, она бы поняла. Однако я лучше буду страдать молча, чем признаюсь, что не хочу сталкиваться с воспоминаниями. О дедушке, о маме, об отце. И о своей беззаботной жизни, не обремененной ответственностью.

Впервые за десять лет иду вдоль торговых рядов. Когда-то я обожал это место, готов был все выходные спать в кузове ради новенькой трофейной пряжки. А потом я потерял главных людей в своей жизни, и все вдруг утратило смысл. Все, кроме заботы о ранчо и братьях.

Над трибунами разносится до боли знакомый голос Джорджа Шоу, уже лет тридцать бессменного комментатора родео в Уэллс-Каньон. Останавливаюсь как вкопанный. Конечно, в городке с населением в две тысячи человек я постоянно его встречаю, но на родео он говорит как-то иначе: ниже, солиднее. Именно этот голос двенадцать лет назад заставил всех присутствующих подняться на минуту молчания в память о двух важных членах сообщества Уэллс-Каньон, бывших президентах ассоциации родео, ушедших из жизни в один год. О дедушке и маме. Об отце речи не шло, хотя и его к тому моменту с нами уже не было.

Неспешная болтовня со старыми знакомыми благополучно избавляет меня от всех состязаний по связыванию. Выйдя на трибуны, обнаруживаю, что и езда на бычках подходит к концу.

– Остин! – зовут меня откуда-то слева.

Ну конечно. Мог бы догадаться, что они в пивных садах.

– Все-таки выбрался! – Рыжий хлопает меня по спине. – Рад тебя видеть, босс!

– А где Сесиль?

Оглядываюсь по сторонам. Девушек вокруг пруд пруди, но ее нет. Черт, она мне нужна, лишь держа ее за руку, я смогу пройти через мой персональный ад.

Жеребчик и Леви переглядываются, Рыжий с улыбкой пожимает плечами.

– Где она? – Мой тон далек от дружелюбного, я не шутки шучу.

Голос Джорджа из динамика объявляет, что схватка за бычка начнется через минуту.

Не-ет. Не может быть.

– Где она?! – выплевываю слова, наступая на Рыжего. – Если вы, придурки… да я… яйца оторву каждому!

– Не уговаривали мы ее, – кривится Жеребчик. – Она сама захотела.

Рыжий стукает его в плечо. Ладно. С ними разберусь позже.

Проталкиваясь сквозь толпу к краю арены, слышу лишь оглушительный гул.

Я ей доверял. Доверял парням. Идиот! Почему я не приехал раньше? Переломанные кости, колотые раны, сотрясение мозга. Она же представления не имеет, на что способен разъяренный бык.

Слава богу, я успел вовремя, не развернулся и не уехал. Если с ней что-то случится… Она любовь всей моей жизни. Теперь я понимаю это со всей отчетливостью.

Страх и гнев гонят меня вперед. Пробираюсь через толпу всадников, готовящихся к своему выступлению, перелезаю через ограждение и оказываюсь прямо у выхода на арену. В кои-то веки я рад, что знаю это место как свои пять пальцев. Несусь через арену, не обращая внимания на пьяные окрики Рыжего, Жеребчика и остальных. Пусть молятся, чтобы не лишиться работы, сукины дети. Или жизни.

Денни. Ох, не вовремя ты мне попался, чертов сопляк.

– Где она? – ору я, уже не сдерживаясь, и на полной скорости лечу к воротам, возле которых он стоит.

– Расслабься, Ос. – Мой брат улыбается.

– Ты правда собирался отправить ее туда?

– Она сама захотела! – Он примирительно вскидывает руки.

Рывком открываю ворота, стряхивая с плеча его руку. Как раз вовремя: толпа девчонок бежит нам навстречу. Человек двадцать, не меньше. Большинство местные, а значит, уже участвовавшие в этом безумии идиотки. Однако и новичков хватает. Горожанки, желающие впечатлить ковбоев. Не удивительно, что Денни ошивается поблизости. Женщины проносятся мимо нас.

– Остин? – Глаза Сесиль встречаются с моими, ее охватывает замешательство. – Что ты…

– Привет.

Я наклоняюсь, хватаю ее за бедра и быстрым движением перекидываю через плечо. Со всех ног убегаю с арены, прочь ото всех. Закинуть бы ее в кузов и увезти домой.

– Какого дьявола? – Она колотит кулаками по спине, пытаясь вырваться, в ответ я только сильнее сжимаю руки. – Да что с тобой?

Наконец, она сдается и мешком висит на плече, пока я мчусь мимо загонов. Пусть злится, если хочет, я тоже зол как черт.

Дальше ноги несут меня сами. Я тысячу раз ходил здесь к нашему стойлу, мимо таблички в память о маме. Как ни странно, сейчас меня это не трогает. Отойдя достаточно далеко, ставлю Сесиль на землю и упираюсь руками в стену по бокам от головы, не давая ей убежать обратно на арену. Как же я сейчас зол на всех: на нее, на парней, на себя.

– Да что с тобой?

– Что со мной? Я оставил тебя всего на пару часов, и ты успела вляпаться в опасное для жизни дерьмо! И еще спрашиваешь, что со мной! Только через мой труп ты туда выйдешь! – Я ору во весь голос, а она лишь медленно качает головой, словно сдерживается, чтобы не закричать в ответ. – Серьезно, ты хоть понимаешь, что бык может ударить насмерть?! Как ты могла позволить этим придуркам подбить тебя на такое? Подумать страшно, что случилось бы, опоздай я хоть на минуту.

– Хочешь напугать меня? – Сесиль окидывает меня с ног до головы ледяным взглядом. – Да будет тебе известно, просто так меня уже не напугать. Хочешь быть как он – тогда валяй. Бей.

Господи, она что, правда думает… Я отступаю назад, безвольно уронив руки. При виде ее трясущихся губ сердце ухает в пропасть. Хоть она и говорит, что не боится, тело кричит об обратном, и виной тому я. Сцепив руки в замок за головой, поднимаю глаза. Жар заливает лицо и шею. Неужели я…

– Сесиль, я бы ни за что… я не хотел пугать тебя. Я никогда не причиню тебе вреда. – С резким выдохом провожу руками по лицу. – Прости. Пожалуйста, прости. Господи, я все испортил. Я просто голову потерял от страха, когда узнал, где ты.

– Да что я такого сделала? Ты орешь на меня как бешеный из-за невинного развлечения в антракте.

Очевидно, парни не посвящали ее в подробности.

– Невинного? Да ты знаешь, что, если никто из участниц не попадает в больницу, это считается провалом? Выбирают самого бешеного быка, потому что публика не оценит милого маленького теленочка, позволяющего