Бейли Ханна
Когда оживает сердце
Bailey Hannah
ALIVE AND WELLS
Copyright © 2023 by Bailey Hannah
All rights reserved
This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency
cover art design by Ever After Cover Design
Фото автора © Bailey Hannah
© Мухаметзянова М., перевод на русский язык, 2025
. Издательство «Эксмо», 2025
Городским девчонкам, очарованным ковбойской романтикой, и девчонкам с ранчо, знающим, что выдуманный ковбой всегда лучше настоящего.
От автора
История моих героев разворачивается на ранчо, и мне не хотелось бы замалчивать тему обращения с животными. Вот почему в книге упоминаются убой и кастрация, описывается клеймение. Владельцы ранчо – не садисты; на кастрацию, клеймение, убой есть весьма уважительные причины. Надеюсь, я сумела донести их до читателя. Если бы я этого не сделала, моя семья, занимающаяся разведением скота на ранчо, огорчилась бы.
На ранчо Уэллс используют традиционный «горячий» способ клеймения: тавро, нагретое на газу или дровах, выжигает волосяные фолликулы, препятствуя дальнейшему росту шерсти. В некоторых странах популярность набирает «холодный» метод, при котором замороженное тавро разрушает пигментные клетки фолликулов, навсегда обесцвечивая шерсть. У обоих способов есть плюсы и минусы, а в некоторых странах слишком жестокими считаются и тот и другой.
Ранчо Уэллс – вымышленное место, но у него есть реальные прототипы в Британской Колумбии. Здесь по-прежнему чаще используется «горячий» метод, поэтому именно его я выбрала для книги.
Если вы когда-нибудь побываете на клеймении, не ешьте «устрицы Скалистых гор» (Прим. пер.: американское и канадское блюдо из бычьих яичек).
Книга заканчивается объявлением о беременности. Если вам это не по душе, не читайте второй эпилог – вы ничего не пропустите. Берегите себя!
* * *
Внимание! Шок-контент:
Домашнее насилие: психологическое, эмоциональное и физическое (описывается)
Оружие (показано, но не используется)
Физическое насилие (описывается)
Смерть одного из родителей от рака (обсуждается, не показана)
Смерть дедушки или бабушки (обсуждается, не показана)
Проблемные детско-родительские отношения (обсуждаются, не показаны)
Употребление алкоголя
Работа со скотом: связывание, клеймение, кастрация, вакцинация (описываются), убой животных (обсуждается, не показан)
Эротические и сексуальные сцены
Добро пожаловать на ранчо Уэллс!
1. Сесиль
Большую часть дня я провела, составляя перечень способов убийства. Записывала прямо на обороте чека из продовольственного магазина.
Переведя взгляд со своих каракулей на часы микроволновки, я чиркаю спичкой и сжигаю улику. Вовремя: фары машины Кей-Джея вспыхивают в маленьком окошке над кухонной раковиной. Торопливо смываю пепел в сток.
– Как на работе? – Фальшивая улыбка на моих губах выглядит совершенно натуральной. Мастерство приходит с опытом.
– Скажем так, я счастлив вернуться домой. – Он целует меня в лоб и властно прижимает к груди.
В нос шибает крепким запахом одеколона, и я невольно съеживаюсь от напряжения. Кей-Джей с шумом втягивает воздух. Господи, только бы дыма не унюхал, ванильная свечка должна была его заглушить. Ничего не заметив, он переключается на бумажные пакеты из любимого ресторана.
– Ты просто чудо, детка! Мне с тобой повезло!
Старая песня, слышали, знаем. Жалкая попытка сгладить утреннюю ссору. Впрочем, ссора – сильно сказано, орет-то лишь один. Я в это время стою столбом и мечтаю, чтобы все поскорее кончилось. Сейчас я в той же позе: вцепилась в мраморную столешницу и жду очередных придирок. К чему угодно: к внешнему виду, заказу еды, состоянию дома. Повод всегда найдется.
Пританцовывая, Кей-Джей подходит к пакетам и приподнимает крышку контейнера, чтобы взглянуть на стодолларовые суши. Между прочим, это даже не лучший ресторан в городе, просто самый дорогой.
– У тебя, наверное, было столько дел… ни минутки свободной, даже готовить некогда, – говорит он, приглаживая короткие черные волосы. – Присядь, детка, отдохни, выпей вина, а я пока накрою на стол.
Ну вот, начинается. Стою в нерешительности, ожидая продолжения. Не дождавшись, открываю шкафчик и дрожащими пальцами беру бирюзовую кружку. Не лучшая посуда для вина за двести баксов, но последний бокал разбился в воскресенье, до сих пор в дрожь бросает от воспоминаний. Наполнив чашку, на цыпочках выскальзываю из кухни.
В столовой меня встречает огромное бордовое пятно. Безмолвный свидетель произошедшего смотрит со стены укоризненно – отмыть его я так и не сумела, зато слезами полила щедро. Надо будет перед пятничным ужином с Сарой и Майком заскочить в хозяйственный за краской. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь спросил, отчего наша стена декорирована винной кляксой.
– Ч-черт! – Его вопль громом раскатывается по дому. Честное слово, стены содрогаются вместе со мной.
– Что с тобой? – кротко спрашиваю я спустя несколько долгих секунд.
– Порезался, чтоб тебя! Тащи аптечку.
Я вскакиваю и бегу в ванную. Открываю шкафчик с лекарствами и уже неторопливо перебираю флаконы, попутно проверяя, что нужно докупить. Будто не знаю, где лежат бинты. Будто в упор их не вижу. Ах, как печально, если он истечет кровью!
– Сесиль! Где ты там, мать твою?
Наконец, с коробкой в обнимку плетусь на кухню. Он ждет, с лицом страдальца вытянув руку. На ней крошечный порез, не глубже бумажного. Го-осподи. Поранился пластиковой крышкой, наверное. А я-то уже размечталась, что он оттяпал себе пару пальцев.
– Прости, не могла найти бинты. – Я аккуратно перевязываю руку. – Ну вот, будешь как новенький. Что случилось?
– Какого дьявола палочки делают в ящике с ножами? У нас что, маленькая кухня? Да тут в футбол играть можно! Так почему я натыкаюсь на нож, когда лезу за этими несчастными палочками? – рычит он, выходя из комнаты.
Я гляжу в открытый ящик, на свеженаточенный разделочный нож, затем ему вслед. Нет, не стоит, дом потом не отмоешь.
Возвращаюсь за стол, перебирая в уме свой список. Потенциальное обвинение в убийстве первой степени напрочь лишает аппетита, так что я лениво ковыряю кусочек имбиря, слушая вполуха, как сложно быть финансовым директором в фирме отца. Отрешенность вовсе не мешает поддакивать и вздыхать в нужных местах, и ужин проходит спокойно. Спустя три года я, наконец, научилась сохранять мир в семье.
– Отличный ужин, детка. – Кей-Джей встает из-за стола, бросая салфетку на тарелку.
Услышав телевизор в соседней комнате, я облегченно вздыхаю – еще один день прошел. Наученная горьким опытом, тихо, как мышь, убираю со стола и неспешно мою и без того чистую кухню. Если повезет, он уже будет спать, когда я закончу.
* * *
Дыхание Кей-Джея замедляется и выравнивается. Мой любимый звук, лучше только тихий шелест колес его отъезжающей машины. Убедившись, что он заснул, я выскальзываю из-под одеяла, беру мобильник и иду в ванную. Сажусь прямо на холодный кафельный пол и отправляю сообщение на один из двух номеров, которые помню наизусть, потому что не могу добавить в список контактов. Неделями я держала бумажку с цифрами приклеенной под дно шкафчика, замирая от ужаса всякий раз, когда Кей-Джей лез за чем-нибудь в нижний ящик.
Сесиль: что там с работой? Место еще свободно?
Время идет. Сколько я уже жду? Сейчас почти
