Агата давится, чтобы не расхохотаться. Да, гендиректор переборщил с гелем для волос, а что до его загара, то она склоняется к тому, что это результат долгого отдыха на солнце. При этом Александру Артману, рослому блондину, нельзя не отдать должное: в свои тридцать с небольшим он подтянут и накачан, как будто подражает Крису Хэмсворту, тщательно ухаживает за бородкой и одевается, как принц. Он упруго и решительно преодолевает разделяющее их расстояние в несколько шагов.

– Мы обошли три нижних этажа, – сообщает он Марку так, будто рядом нет Агаты и Жозефины. – Там тоже все украшено так обильно и кричаще, словно у нас здесь Пекин.

Что? Агата напрягается. Она перегнула палку с украшениями? Она так старалась создать рождественскую атмосферу, верная заветам Жоржа Артмана, что теперь для нее невыносима любая критика. Если бы не безупречный костюм нового гендиректора, она бы посчитала его невежественной деревенщиной. В эти праздники людям хочется попасть в сказку, а не в бездушное пространство, где нет никакого Рождества!

– Месье Артман, – берется разрядить обстановку Марк, – мы выбрали это оформление, зная ожидания наших гостей, в истинно рождественском духе.

– Рождество было и остается рогом изобилия для продаж, вам ли не знать об этом, месье Реймон.

– В таком случае, месье Артман, у вас есть все основания радоваться! Вы продадите сотни тысяч единиц товара бедным недоумкам, помешанным на фольклоре.

О!

Агата запоздало накрывает себе рот ладонью. Слово не воробей. Марк и Жозефина таращат на нее глаза, не скрывая удивления. Обычно Агата не позволяет себе таких выпадов.

– С кем имею честь? – Александр Артман соизволяет уделить ей внимание.

– Разрешите представить вам Агату Мурано, – берет слово смущенная заведующая отделом кадров. – Она уже пять лет занимается у нас оформлением интерьеров. Ваш отец всегда был поклонником ее таланта.

Агате трудно скрыть свое удивление. Обычно Жаклин Риар не колеблется со шпильками в адрес сотрудников и чаще обдает их воистину сибирским холодом. Не иначе, Александр Артман и ей успел помотать нервы, раз она не спешит встать на его сторону.

Генеральный директор окидывает Агату взглядом с головы до ног, потом приглядывается к оформлению детской секции.

– Согласен, этот этаж выглядит лучше, это явный успех. Полагаю, вы прибегали к помощи Мари Вердье?

Она готова его задушить.

Спору нет, Мари Вердье – одаренный специалист по части организации мероприятий, но никак не в области оформления и эстетики. То и другое – епархия Агаты и Жозефины, больше ничья.

– Нет, – отвечает Агата недовольным тоном. – Напомню, сейчас Мари Вердье на больничном, у нее есть чем заняться, кроме советов по телефону; оформление – не ее задача, а моя.

– Хорошо, тогда не будем ее беспокоить. Мы с вами назначим встречу, чтобы вернуться к теме трех других этажей. Там мы все переделаем.

– Прошу прощения?.. – выдавливает Агата. – «Феерии» начинаются через неделю. Уже поздно что-то менять.

Жозефина, вцепившись ей в руку, из последних сил сдерживается, чтобы не заорать.

– Мадемуазель Мурано, один я решаю, что можно и что нельзя делать в этом магазине. И я говорю, мы пересмотрим его оформление для «Феерий» от А до Я. Первый этаж более-менее в порядке, нас интересуют второй и третий.

От А до Я?

Щеки у Агаты пылают от едва сдерживаемого гнева. Уже не одну неделю она пренебрегает семейными обязанностями и своими собственными нуждами, ставя на первое место «Галерею Артман»: работает допоздна, даже по субботам, а то и по воскресеньям, как сегодня, отдыхая в единственный выходной день считанные часы; все знают, что она не требует для себя никаких компенсаций, не считая гибкого рабочего графика, когда это нужно. А уж как старается Жозефина! Никто не может требовать от них такого поворота на 180 градусов после всего сделанного, даже этот глупый надутый петух, вообразивший себя королем-солнце.

– Об этом не может быть речи! – безапелляционно отрезает она. – Оформление соответствует пожеланиям вашего отца. Мы все это подолгу с ним обсуждали и строго соблюли все технические условия, с которыми он нас ознакомил. Он утвердил каждую рождественскую игрушку, каждую елочную иголочку, все до мельчайших деталей. Что бы вы ни говорили, месье Артман, мы ничего не станем менять в оформлении этого магазина.

Она видит краем глаза, что коммерческий директор перестал дышать, как бы его не хватил сейчас удар. А чего еще он от нее ждал? Артман принял дела пять минут назад и уже сумел вывести ее из себя. Она сама не верит в происходящее, с ней никогда еще такого не бывало! Что ж, бомба взорвалась, теперь надо стоять на своем. Со своим ростом 175 сантиметров плюс десять сантиметров каблуков Агата почти одного роста с ним, так что может смотреть ему в глаза, не моргая и не задирая голову.

Молодой гендиректор улыбается уголками губ.

– Завтра в девять утра ко мне в кабинет, мадемуазель Мурано. У нас будет небольшой разговор.

– У вас есть кабинет? Мы еще ни разу вас здесь не видели.

Александр Артман продолжает улыбаться.

– До завтра, мадемуазель Мурано. Советую не опаздывать.

– Уверена, я приду раньше вас, – отвечает она, нисколько не растерявшись. – До свидания, месье Артман.

Гендиректор и оформительница дружно отворачиваются друг от друга на глазах у четырех остолбеневших сотрудников.

Впервые в жизни Агате Мурано в высшей степени наплевать на последствия своих поступков. В оформлении этого магазина не пострадает ни одна снежинка.

Ни единая!

2

«Завтра в девять утра ко мне в кабинет, мадемуазель Мурано. У нас будет небольшой разговор».

У Агаты никогда в жизни не бывало аллергии, но теперь ей кажется, что вся она покрылась прыщами. Что он о себе вообразил, этот удачливый балбес? Неужели надеется ее уломать? Пусть даже не мечтает! Завтра утром она будет неустрашима, и вообще, она придет первой, в этом нет ни малейшего сомнения. Будь этот тип птицей такого же высокого полета, как его отец, она бы не была так уверена, что опередит его, но сейчас она не сомневается, что так и будет. Его бесцеремонность и отсутствие в последние месяцы говорят сами за себя.

Новый патрон не любит Рождество и хочет навязать всем им свою нелюбовь, переделать все оформление, заковать «Галерею» в лед, чтобы магазин стал похож на Аляску в разгар зимы… На здоровье, но только без нее. Она потратила слишком много своего времени, жертвовала драгоценными часами, которые могла бы провести с семьей, чтобы теперь уступить капризу этого