– Я же говорил, – расплылся в улыбке Макс, попивая из собственной чашки.

– Итак, Макс, – продолжила разговор она, – откуда ты, если не из Парижа?

– Я вырос в Луаре, – пояснил он, – но, когда мне исполнилось тринадцать, я переехал в Париж к своей бабушке. Так что, полагаю, я родом либо из обоих городов, либо ни из одного. – Он увидел ее выражение лица и добавил: – Мои родители хотели, чтобы я пошел в конкретную школу в Париже.

– А-а-а. – Габи отпила из чашки еще немного божественного шоколада. – У тебя есть брат или сестра? Они тоже ходили в ту школу?

– У меня есть два брата, оба немного старше меня. На них у моих родителей были другие планы.

– Должно быть, было нелегко, вот так от них отделиться.

– Совсем нет, – покачал головой Макс. – Моя бабушка очень добрая. А с братьями мы не были близки, может, из-за разницы в возрасте.

– Я тоже младшая в семье, – кивнула Габи, – но мы с моей сестрой Джоаной и братом Беном близки, хотя и пошли разными дорогами. Они оба работают по специальности и состоят в браке, у них обоих есть дети, а вот я… – Она сделала паузу, немного покраснев.

– Продолжай, не стесняйся, – подтолкнул ее он с улыбкой.

– А вот я не замужем и без детей, – слабо улыбнулась она, закончив.

Их взгляды встретились.

– Рад это слышать, – тихо произнес он. – У меня то же самое. Никаких детей, точнее. Я был женат, один раз. Юношеская ошибка или даже попытка угодить родителям. Ничего не вышло: ни попытка, ни брак.

– Мне жаль это слышать, – молвила она.

Он улыбнулся, прекрасно зная, что ей совершенно не жаль.

– Значит, ты не замужем. – Он посмотрел ей в глаза. – Но там, дома, кто-то есть?

Ее пульс участился, но она выдержала его взгляд.

– Нет. Никого нет.

– Как и у меня, – кивнул Макс и на секунду коснулся ее руки, посылая волну тепла по ее коже.

– Нам бы лучше допить горячий шоколад, – протараторила она, – или он остынет.

– Ты так думаешь? – растягивая слова, произнес он, не сводя с нее взгляд.

– Думаю. – Она смогла сохранить твердость в голосе. – И если мы быстро его допьем, то сможем быстро уйти. И тогда…

– Да?

– И тогда мы сможем совершить променад вдоль реки, – поддразнивая его, закончила она. – Sympa, non?[21]

– Sympa, oui, – усмехнувшись, ответил он. Проглотив остатки шоколада, он поднялся и протянул ей руку. – Не стоит ли нам тогда отправиться на наш променад, мадемуазель Габи?

Глава девятая

В тот полдень, возвращаясь с занятий, Кейт заметила вывеску с названием «Музей магии и иллюзий»[22]; поддавшись импульсу, она спустилась по лестнице и оказалась в тускло освещенном помещении. Ее племянница, Мия, недавно получила набор волшебника на свой девятый день рождения и влюбилась в него, так что Кейт подумала сделать несколько фотографий и отправить ей. Но учитывая пугающие трансформации автоматонов, зеркало «Открытая пасть ада» и жуткие истории, музей с блеклым освещением явно был создан для взрослой или подростковой аудитории. Здесь царил не столько бодрящий дух Хэллоуина, сколько атмосфера фильма ужасов. Но Кейт смогла тайно заснять несколько секунд живого магического шоу, которые обязательно понравятся ее племяннице.

Выйдя на свежий воздух с некоторым облегчением, она сделала глубокий вдох. После посещения темного подземелья колдуна ей необходимо было пройтись. Вчера она прогулялась по потрясающему универмагу BHV на улице Риволи и провела пару-тройку счастливых часов, осматриваясь; сегодня она решила отправиться в другом направлении, на площадь Бастилии, где когда-то находилась знаменитая тюрьма.

В теории это была довольно короткая прогулка, но на практике она заняла у нее некоторое время, поскольку Кейт все продолжала останавливаться у витрин магазинчиков и фотографировать их. Не имело значения, что за магазин был перед ней, все экспозиции были просто прекрасны. Некоторые казались причудливыми и интригующими, другие – элегантными и гламурными; одни были полны красок и узоров, другие выглядели сдержанно и отстраненно. Но все они демонстрировали творческое внимание к деталям, что завораживало и показывало их индивидуальность: здесь не было места старому-доброму маркетингу. Все это было частью шарма города, той индивидуальности, той многообразности, и это было именно то, что она так стремилась увидеть в первое свое пребывание здесь, но чего ей так и не удалось сделать. Она все еще не могла поверить, что действительно находится в этом великолепном месте и может исследовать его на досуге. И даже мысль о жестком имейле, который она получила ранее в тот день, об акциях «Ресмонд», не могла испортить это чувство. Письмо было отправлено от имени председателя правления, но все знали, что эта подпись была обычной формальностью, которой пользовался Джош. «Вы крайне неблагоразумны, Кейт. Триста процентов сверх нашего предложения не предполагается. Мы можем согласиться на сто процентов плюсом, и это будет очень щедрое предложение».

Она решила не утруждать себя ответом. Эти слова послали волну ярости по ее телу, но если она не отреагирует на его покровительственную чушь, это взбесит Джоша только сильнее.

И ее это не волновало. Вот что они, кажется, не осознавали. Они отчаянно хотели, чтобы она продала акции, но те ее совершенно не заботили. Даже если «Ресмонд» потонет и она все потеряет, ей было плевать. Эта мысль освобождала ее.

Улица, по которой она шла, выходила на огромную площадь Бастилии. К ней сходились несколько улиц, и автобусы, машины и мотоциклы шумно проносились мимо со всех сторон. Чтобы достичь островка в центре с возвышающейся над площадью Июльской колонной, посвященной падению Бастилии, нужно было дважды пересечь дорогу. Кейт ожидала совершенно другого и не стала задерживаться. Она обнаружила спуск, который, как она думала, вел к реке, поэтому она направилась в ту сторону и в конце концов обнаружила несколько ступенек, ведущих вниз, к крытой галерее у воды.

Это была не река. Это оказался канал. Начало канала Сен-Мартен, как она выяснила, проверив телефон. Пройдя далее, она вышла к участку, где вода была перекрыта шлюзом, образуя маленький тихий порт, где друг за дружкой были пришвартованы десятки – нет, даже сотни – лодок. Это был порт де Л’Арсеналь, и стояли тут плавучие дома различных размеров, типов и цветов. В большинстве из них жили люди, судя по радостным шторкам на окнах и цветах в горшочках на палубах. На некоторых были развешаны гирлянды, другие были выкрашены в яркие