Софи Бомон
Кулинарная школа в Париже
Sophie Beaumont
THE PARIS COOKING SCHOOL
Перевод с английского Дарьи Судавной
© Sophie Masson, 2023 © Судавная Д., перевод на русский язык, 2025
. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025
* * *
Respirer Paris, cela conserve l’âme[1].
Виктор Гюго
Глава первая
Доля секунды. Этого оказалось достаточно. Один взгляд в сторону, и красный кожаный чемодан со всем его содержимым исчезли. Габи даже мельком не успела увидеть вора. Что ж, он, должно быть, расстроится, когда изучит свою добычу. Конечно, чемодан выглядел дорого – потому что дар бурного прошлого года таковым и являлся, – но в нем хранились только потрепанный рабочий айпад Габи, лишенный любой полезной ворам информации, почти пустой скетчбук с парочкой изрисованных и перечеркнутых страниц и новый набор карандашей, которые ей на прощание подарили семилетние племянники-близняшки. Она жалела только о потере карандашей. Все остальное служило лишь напоминанием, нареканием, старым напевом, без которых она могла обойтись.
Допив остатки крепкого кофе, Габи закинула рюкзак на плечи и поднялась. Северный вокзал был переполнен людьми, перемещающимися во всех направлениях, эхом разносились громкие, сбивающие с толку объявления. Ранее утром в «Евростаре», отбывающем из Лондона, болтливая соседка предупредила Габи, что этот оживленный вокзал еще называют Центральным воровским и что ей нужно глядеть в оба. Она вежливо кивнула, думая о том, что вряд ли представляет собой заманчивую цель. Рюкзак у нее был древний, а паспорт, банковские карты и вся наличность, оказавшаяся у нее на руках, были запрятаны в поясной сумке, которую она носила под джемпером. Красный кожаный чемодан, очевидно, занимал так мало места в ее мыслях, что она даже не подумала позаботиться о нем. А теперь, когда она покинула здание вокзала и зашагала по загруженной улице, ей показалось, что это был знак. Чемодан испарился, как и ее бремя…
Да брось. Будь реалисткой, Габи. Чемодан, может, и пропал, но Та Вещь не исчезнет так легко. В эту секунду она поймала изумленный взгляд прохожего и поняла, что начала говорить вслух. «Великолепно. Теперь ты говоришь сама с собой на людях». И воображаешь, будто воришка с вокзала – орудие судьбы. Она могла бы добавить эти пункты в растущий список постыдных вещей. В него уже входило, например, сказать своему агенту, что она «решила противостоять диджитал-отвлечениям» и не только отключит все соцсети, но и вообще будет недоступна. Или сообщить своей семье, что ее местный номер предназначен для использования только в экстренных ситуациях и ни в коем случае не может быть передан кому-то еще. Или, наоборот, не сказать никому, ради чего на самом деле была задумана эта поездка или что с ней происходило. Прятаться, изворачиваться, хитрить, обманывать, притворяться… Прежняя Габи никогда ничего подобного бы не сделала. «Но я больше не тот человек, и не знаю, смогу ли когда-нибудь снова им стать», – подумала она, когда на нее нахлынула невысказанная тревога, ставшая слишком ей знакомой. Что, если бы все наконец было кончено, и она…
«Прекрати. Сосредоточься. Теперь ты в Париже, – строго приказала она себе, пробираясь по запруженным улицам. – И тебе этот город очень нравится, хотя твой отец высмеял бы тебя и сказал, что Париж – всего лишь территория, над которой ты пролетаешь по дороге в его обожаемую страну Басков[2]». Мысль заставила ее улыбнуться, впервые за этот день. Хорошо. На четыре недели она собиралась забыть обо всем и сконцентрироваться на своем пребывании здесь, на тех занятиях, которые не будут вызывать у нее тревогу, на чем-то, что не будет иметь ничего общего с ожиданиями на ее счет. Это стало бы спасением. Настоящим спасением.
Габи сделала глубокий вдох и тут же чихнула. И снова. Она остановилась, достав платок и высморкавшись, прежде чем снова чихнуть, и чих перешел в смех. Ну вот, теперь еще и сенная лихорадка, да сколько можно! И неудивительно. Достаточно взглянуть на эти деревья на улицах, на которых почки вот-вот набухнут – нет, скорее, бабахнут – и распустятся. Количество пыльцы в воздухе, должно быть, зашкаливает. И сейчас в апрельском Париже оказалось теплее, чем можно было подумать. В Лондоне стояла прохлада, и Габи оделась соответственно. А теперь она начала потеть из-за тяжелого рюкзака, надетого поверх ее стеганой куртки. Она стянула верхнюю одежду и сунула ее в рюкзак. Откинув с лица выбившиеся пряди ровно остриженных черных волос, она обратилась к карте в телефоне. Черт возьми, до отеля еще прилично. Ей следовало сесть на метро, а не выходить с Северного вокзала с высоко поднятой головой, словно какая-то королева драмы. Ну что ж. «Так тебе и надо, ворчунья», – подумала она, приладив лямки рюкзака, и продолжила путь.
* * *
Сумка Кейт билась о каждую ступеньку, пока женщина поднималась по лестнице. Она решила выйти на станцию раньше, чтобы как следует осмотреть свое новое место обитания. К тому же долгий перелет, потом поездка на поезде, а затем – на метро из аэропорта оставили ее оглушенной и дезориентированной. Ей нужно было на свежий воздух, чтобы перезапустить биологические часы. Ей нужно было убедиться, что она действительно в Париже, а не в бесконечной дороге по продуваемым сквозняками туннелям, платформам и залам аэропортов, которые, в общем-то, могли находиться в любой части света.
Ступив на улицу из полутемной подземки, она ощутила блаженное потрясение от красок, запахов и звуков. Стоял прекрасный полдень, небо окрасилось в глубокий синий, и на его фоне сияли дивные старые здания из светлого камня; деревья были усыпаны белыми и розовыми соцветиями, мягкий воздух благоухал; на улице за столиками кафе сидели люди, болтая и смеясь, и никто из них не надел в тот день ничего черного. Только представьте! Затем она услышала мелодичное воркование лесного голубя где-то неподалеку и вспомнила своих родителей, танцующих под старую джазовую песню «Апрель в Париже», которая была посвящена очарованию весны в этом городе. «Теперь я понимаю», – подумала она. Ее пульс ускорился, и она едва ли заметила пронесшегося мимо раздраженного местного жителя, бормочущего себе под нос что-то о les touristes[3]. Кейт это не заботило. С головы до пят ее переполняла радость.
Отель был не так далеко, но она не торопилась до него добираться. Здесь было
