– Разумеется. – Габи сняла свою обувь и выбрала пару подходящих по размеру слипонов. Взглянув на золотой скрипящий паркет, она поняла, почему организаторы не хотели, чтобы люди расхаживали здесь в уличной обуви. И хотя слипоны не выглядели слишком уж элегантно в сочетании с ее темно-красной юбкой, от них ее ноги устанут гораздо меньше, чем от ее ботинок на каблуках, особенно если она будет часами стоять на кухне.

Когда она переобувалась, мужчина, впустивший ее в дом, прошел в холл, на этот раз без коробки. Он кивнул Ясмин и одарил Габи очередной ослепительной улыбкой.

– Надеюсь, сыр будет соответствовать вашим высоким стандартам, мадмуазель, – сказал он по-французски. – И если захотите еще, приходите навестить меня на рынке Бастилии – я бываю там каждый четверг и воскресенье!

– Пожалуй, я могла бы прийти к вам, – ответила Габи, – если сыр окажется качественным. Или же если мне понадобится пожаловаться на него!

«Я флиртую, – подумала она, – а я не флиртовала годами». Она уже позабыла, как это весело. Особенно в Париже, где каждый понимает, как работает флирт. Никаких обязательств, просто наслаждение моментом.

Он рассмеялся.

– Обязательно, мадмуазель. – А затем, весело попрощавшись с ними обеими, он ушел, звонко хлопнув за собой дверью.

Словно предвосхищая вопрос Габи, Ясмин произнесла:

– Это Макс. Он несколько оригинален. – Такая характеристика личности использовалась французами как с одобрением, так и без него. Тон Ясмин оставался нейтральным, поэтому Габи не была уверена, что скрывается за ее репликой.

Ассистентка отвела Габи в кладовую, по обеим сторонам которой в ряд выстроились полки, а в конце стояли шкафчики. На полках находились всевозможные кухонные принадлежности – фартуки, полотенца, салфетки, скатерти – а также большие коробки с пекарской бумагой, алюминиевой фольгой и одноразовыми перчатками.

– Все, что вам не понадобится, вы можете оставить в ящике, – указала Ясмин, – ключ всегда будет при вас. И возьмите фартук и перчатки.

Габи покорно сняла свой объемный кардиган и заперла его вместе с поясной сумкой в безопасном месте. Из стопки фартуков она выбрала веселый в цветочек, который был не только практичным, но и хорошо выглядел поверх ее черного топа. На фартуке также был передний карман, в который она припрятала пару перчаток. Затем, последовав за Ясмин, она вышла из кладовой и спустилась в холл.

Когда они вошли в огромную кухню, Габи в первую очередь обратила внимание на золотой свет. Солнечные лучи лились через окно, высвечивая внутри мягкие тона – оттенки дерева, пробкового материала и кафеля. Она скорее готовилась к безликой первозданности белого цвета и сверкающей стали, а не к этой теплой, камерной атмосфере. Выглядело всё так, будто она оказалась на чьей-то домашней кухне – если закрыть глаза на размеры помещения, на две аккуратно расположенные плиты со стеклянными крышками и двойные раковины, двустворные холодильники, встроенные в ниши, и полку с профессионально выглядящими кухонными принадлежностями. С одной стороны комнаты находилась огромная зона для хранения с двойными дверями, а над ее входом висела картина, изображающая сцену на рынке: она была примитивна, но полна цвета и энергии. Кухню одновременно пропитывало ощущение покоя и радостной суеты, отчего Габи воскликнула:

– О, какая великолепная комната!

– Да, – улыбнулась Ясмин. – Она вдохновлена кухней в доме бабушки и дедушки Сильви, где она, еще будучи ребенком, впервые начала готовить. Конечно, с обновленным оборудованием, но во всех прочих отношениях – с той же атмосферой. И это лежит в основе всего, что мы здесь делаем.

– Это чувствуется, – тихо проговорила Габи, и ее пронзила острая боль, когда она подумала о кухне в доме ее родителей – о том, как ее окутывала теплая суета практичной красоты и домашних радостей. – А Сильви использует эту кухню вне занятий?

– О, разумеется. Сильви живет в этом здании. Как и ее сын, Жюльен, когда он здесь. Но пойдемте, – произнесла Ясмин, – давайте поищем остальных. – Она придержала дверь в конце кухни, за которой раздавался гул голосов. Глубоко вдохнув, Габи последовала за ней в другую огромную симпатичную комнату, в центре которой стоял длинный дубовый обеденный стол, а чуть дальше – буфет, над которым висела репродукция картины Клода Моне, изображавшая людей, сидящих вокруг стола и наслаждающихся трапезой[9]. За настоящим столом также расположились люди, но они не ели, а разговаривали.

В прошлом Габи имела репутацию экстраверта, способного уверенно зайти в любую комнату, полную незнакомцев. Это была лишь ее маска. Сегодня, когда она, поприветствовав остальных присутствующих, заняла последнее свободное место, ей приветливо кивнули, а затем снова завязалась болтовня, и она расслабилась и незаметно окинула взглядом всю группу. Всего присутствовало восемь человек: четверо мужчин и четыре женщины, включая ее саму. Дверь в конце комнаты открылась, и вошли еще двое.

Было очевидно, кем являлись новоприбывшие, поскольку их с Ясмин имена и лица отображались на сайте Парижской кулинарной школы. В своей простой белой футболке, черных брюках и фартуке в зеленую и белую полоску, с каштановыми волосами, убранными назад в густую косу, Сильви Морель удавалось выглядеть одновременно практично и стильно. У ее ассистента и по совместительству су-шефа Дэмиана Арти было молодое лицо, но преждевременно редеющие светлые волосы, и он выглядел безукоризненно в традиционном одеянии шеф-повара, состоящем из белой удлиненной рубашки с коротким рукавом, надетой поверх серых брюк, и черного фартука, завязанного на поясе.

– Mesdames, messieurs, bienvenue! Леди и джентльмены, добро пожаловать! – Голос Сильви был глубоким и ясным, а ее английский – идеальным, с мягким, привлекательным акцентом. Занятия в Парижской кулинарной школе всегда проводятся на английском, потому что ученики или приезжают из англоговорящих стран, или из стран, где английский изучается в качестве второго языка гораздо чаще, чем французский. – Вы прибыли в Париж из шести разных стран – Австралии, Японии, Германии, Канады, США и Британии, – продолжила она. – Мы благодарим вас за то, что присоединились к нам, несмотря на расстояние. И мы надеемся, что по прошествии месяца наш город станет для вас вторым домом. Ну или, по крайней мере, второй кухней, – добавила она, заработав улыбки и негромкие аплодисменты.

После этого она еще некоторое время рассказывала о расписании уроков и распорядке дня, и через мгновение внимание Габи ослабло. Но Сильви вырвала ее из мыслей, сказав:

– Но хватит обо мне. Давайте послушаем вас.

– Меня? – выпалила Габи.

Сильви улыбнулась.

– Я говорила «вы» во множественном числе, мисс Пикабия. Но, конечно, мы можем начать с вас.

Глава третья

Кейт выслушала рассказы остальных и