Некоторое время спустя у меня зазвонил телефон. Что-то заставило меня поднять трубку, хотя я никогда этого не делаю, если на экране незнакомый номер. Оказалось, это всего лишь Гвен. Я поняла это еще до того, как услышала ее голос. Каким-то образом догадалась. Родственная связь?

– Сара! Что происходит?

– О чем ты говоришь?

– Что он себе позволяет? Зачем ты натравливаешь на Патрика своего цепного пса?

– Никаких псов у меня нет. И я никого не натравливаю.

– Гектор разбил ему лицо!

– Знаю. Я видела. Лучше бы ты за меня так переживала в свое время, чем за этого подонка. Видимо, я не заслуживаю.

– Подонка? Сара! Это уже перешло границы. Я знала, что у вас плохие отношения, но…

– Но Патрик лично сделал все возможное, чтобы их усугубить. Он получил по заслугам. Поверь.

– Чем же он заслужил такое? Только давай без твоих выдумок о домогательстве.

– Выдумок? А зачем мне это выдумывать? Чтобы вернуть тебя и твою любовь? Будто мне это нужно. Тем более я съехала от вас. Мне нет никакой выгоды больше осквернять твоего муженька. Так что я говорю правду. Или ты не можешь даже вообразить, чтобы Патрик посмотрел еще на кого-то, кроме тебя? Полагаешь, ты для него единственная женщина на свете? Он сказал, что я напоминаю ему тебя, когда пялился на меня в ванной, раздевая глазами.

– Так вот в чем дело! Ты хотела увести его! А я, идиотка, сразу не поняла… Когда ты перед ним в одном полотенце щеголяла, и еще…

– Такого не было. Он сам зашел в ванную, когда я была полуголая.

– А он говорит, что было. И похлеще этого.

– Да черт возьми, мама! – заорала я. – Что за чушь ты несешь, ты сама себя хоть слышишь? Ты сошла с ума, не иначе! А если бы он изнасиловал или ударил меня на твоих глазах?! Что бы ты тогда придумала? Снова поверила ему? Снова стала бы его выгораживать?

– Я ни разу не видела и дурного взгляда от Патрика в твою сторону! Ни разу, Сара! Мне кажется, то, что ты пережила, когда друзья отца погнались за тобой, стало твоей навязчивой идеей, и теперь ты повсюду ищешь ей подтверждения. Но Патрик ни в чем не виноват. Поверь мне. Он обычный мужчина. И любит меня.

– Мама! Да он обещал избить меня, если я продолжу хамить ему в его доме!

– Не знаю, что там между вами произошло, пока меня не было, но это было явное недопонимание. Могла бы и не лезть на рожон. Так или иначе, это не повод разбивать ему лицо.

– А я и не разбивала ему лицо, – сквозь зубы процедила я. – Хотя с радостью бы сделала это сама.

– Сара, когда ты стала такой жестокой?.. – вздохнула Гвен.

– Как вы со мной, так и я с вами.

– И что за глупости ты вбила себе в голову?

Мне захотелось взвыть, меня совсем не слушали, не желали слышать.

– Слушай, если твой парень еще раз нападет на Патрика, мы напишем заявление в полицию и подадим в суд на моральную компенсацию. В этот раз я его отговорю.

– Какая щедрость! Спасибо тебе большое. Заявление? Отличая мысль. Тогда я напишу ответное заявление о домогательствах и угрозах твоего муженька. Передай ему, что последнюю нашу беседу я записала на диктофон и смогу использовать в суде.

– Ты это серьезно?

– Иди к черту, – прошипела я и бросила трубку. Доказывать ей что-то – все равно что на ноль делить.

Выслушав мои грубые телефонные переругивания, Соулрайд подошел ко мне сзади и обнял.

– А ты отлично блефуешь. В покер играть не пробовала?

Я усмехнулась.

– Если только с тобой на раздевание, тогда я могу научиться.

– Знаешь, дерьмово, что у тебя так сложилось с отцом и матерью. Но я хочу, чтобы у тебя были родители. Хорошие. Нет, просто – обыкновенные. Такие, которым ты будешь нужна.

Я не понимала, к чему он клонит.

– Хочешь, чтобы я уступила им обоим, простила, затоптала гордость? Ради благородной идеи об идеальной семье?

– Нет. Хочу как-нибудь познакомить тебя со своими родителями.

23. Нельзя горевать вечно

– Я тоже приглашена?

– Ну разумеется. Все, кому небезразличен Гранж Пул Драйв, будут там сегодня, – ответил Гектор, застегивая белую рубашку перед зеркалом с крайне серьезным выражением лица.

Его сосредоточенность и в то же время взволнованность меня умиляли.

– Ты выглядишь как молодой преподаватель перед первой лекцией, – усмехнулась я, пытаясь его развеселить, но это несильно подействовало.

Соулрайд, сдвинув брови у переносицы, посмотрел на меня и стал поправлять воротник с таким остервенением, будто хотел оторвать его.

– Да что с тобой?

– Ничего.

– Ты так переживаешь… Есть повод?

– Там будет очень много людей. Этот день важен для Уотербери. Для всех нас. Трудно объяснить. Без Хауэлла у нас не было бы Гранж Пул Драйв. И всего, что с ним связано.

– Если все так серьезно, может, мне лучше не идти туда? Я не так давно переехала. Для меня его имя не является сакральным. Кто-то может посчитать мое присутствие лицемерием.

Соулрайд посмотрел на мое отражение, пошевелил рыжими бровями и наконец улыбнулся. Он действительно был сам не свой, что на него не похоже.

– Нет, поверь, тебя там будут рады видеть.

– С чего ты взял?

– Ну, понимаешь… Черт.

Теперь он пытался справиться с галстуком, который не так часто носил, чтобы запомнить, как он завязывается. Пришлось прийти на помощь, ведь мой опыт в этом деле куда богаче: я несколько лет помогала отцу приручить офисную удавку, однако из нас двоих лучшим факиром оказалась я. Мимолетом коснувшись губами моего лба (они были почти на одном уровне, а устоять так сложно), Соулрайд с облегчением продолжил:

– Тебя там будут рады видеть даже несмотря на статус приезжей. Почему? Да очень просто. Гранж Пул Драйв принял тебя. Молодая девушка, которая никогда прежде не интересовалась Формулой–1, вошла в тесный круг и стала своей. А сегодня там соберутся все, кто имеет и прямое, и косвенное отношение к автоспорту в Уотербери.

– Должно быть, там будет весь город, – отшутилась я.

– Около того, поэтому и холл выбран самый просторный, – кивнул Соулрайд, соглашаясь и благодаря за помощь. – Никогда не умел с ними управляться.

– Да. Мой отец тоже не умеет. Именно поэтому пришлось научиться мне.

Гектор накинул пиджак, бегло взглянул на наручные часы и вздохнул.

– Поехали?

На мне было простое темно-синее платье – единственная более-менее подходящая для официальной встречи вещь, что я нашла в своем скудном