Тут посетители Dennis Dan наконец опомнились и принялись разнимать борцов за справедливость, которая у них не сходилась. Патрик орал что-то о суде, адвокате и огромной денежной компенсации, а Соулрайд, гневно порыкивая, словно загнанная рысь, вырывался из рук троих мужчин, что удерживали его на месте, но не очень-то справлялись.

– Гектор, успокойся, прошу, – подбежала я и заглянула в мечущиеся глаза, выражение которых еще больше испугало меня. – Успокойся же ты. Достаточно. Ну? Посмотри на меня! Что с тобой?

– Нет, Сара, прочь! Отойди! – закричал Соулрайд. – Ты, мразь! Еще и жертвой себя считаешь? А? Я с тобой не закончил! Отпустите меня, мать вашу!

Он так размахивал руками, что мне пришлось отпрянуть, спасаясь от удара. Я никогда еще не видела его столь взбешенным. Казалось, если его отпустить, он без раздумий убьет Патрика голыми руками. К трем мужчинам подключился четвертый, чтобы этого не допустить.

– Сиди на цепи, пес подзаборный, – бросил Патрик и посмотрел на меня. – Как поживаешь, Сара?

Все в последнее время с особым выражением произносили мое имя, это уже начинало раздражать.

– После того как получилось сбежать от тебя и угрозы побоев, поживаю прекрасно, – огрызнулась я как можно громче. – Как там Гвен? Все еще считает тебя святым?

– Не беспокойся о Гвен, ей без тебя прекрасно живется. Святым? О да. После этого случая она лишь укрепится в своем убеждении. А вот я по тебе даже немного скучаю. Нам так и не удалось позабавиться вдвоем, пока твоей матери нет рядом. – Он говорил так, чтобы разобрать его слова могла только я.

– Какой же ты подонок.

– Уведите его, – сказал бармен, кивнув на Гектора, – он мне тут сейчас всю посуду перебьет.

– Не нужно, я уже ухожу, – отозвался Гинзли более громко. – Прошу прощения у всех за этот… сумбур.

Проходя мимо меня, он снова вытер рот от крови и тихо произнес:

– Будь осторожней, милая.

Я оцепенела и не могла двинуться от страха. Сил успокаивать Гектора не осталось. Он порывался броситься за Патриком, но его все еще удерживали и кричали, что сейчас вызовут полицию, если он не успокоится. Я села на свободный стул, наугад нащупав его поблизости, и уставилась в одну точку.

Посетители потихоньку приходили в себя, а я все ждала, когда Соулрайд угомонится и вспомнит о моем существовании. Мне не нравилось ощущать себя забытой им – им, о котором были все мои мысли. Еще несколько минут Гектор вел себя так, будто меня здесь нет, а затем с его лица словно сорвали пелену. Он оправился, нашел меня взглядом и замер. Мужчины тут же отпустили его и нерешительно отошли.

– Сара?..

Я смотрела на него, чувствуя, как скапливаются слезы. Видимо, взгляд отражал такой укор, что Соулрайд замешкался, прежде чем приблизиться.

– Прости. Я задел тебя?

22. Мне этого хотелось

– Едва я его увидел… клянусь, готов был убить голыми руками, – взволнованным голосом говорил Гектор, чрезмерно сжимая руль, и костяшки на кулаках белели от ярости. – Я заметил его выражение лица. Оно мне не понравилось. Очень. Понимаешь? Я сразу же вспомнил, что он делал с тобой… Как угрожал и что планировал. Успел представить, что могло произойти, если бы ты не сбежала из дома. И… потерял над собой контроль. Буквально отключился. Рука сама замахнулась… но мне хотелось этого. Мне хотелось убить его. И меня не пугает это желание.

Я долго молчала, подставив лицо горячему воздуху, бьющему в окно автомобиля. Слезы давно высохли, но оставленные ими дорожки все еще ощущались на щеках и даже на шее. Парализующая паника, спящая глубоко внутри и разбуженная интонацией Патрика, с которой он обратился ко мне, никак не унималась. Тот же иррациональный страх, что мучает меня, стоит поблизости появиться нетрезвому мужчине. Никто меня от этого не спасет, даже если устранит все текущие угрозы.

Несмотря на относительно счастливую жизнь, пусть и со своими проблемами, пожалуй, в плане психики со мною все же что-то не так. Дружки отца постарались. Впрочем, не только они. Тот огонь, поджаривший меня в награду за спасение людей, превративший в урода на некоторое время, погрузивший в пучину боли и страдания, тоже не исчез бесследно. Угольки все еще тлели под кожей, и время от времени меня посещало чувство, будто языки пламени снова облизывают мое лицо и оно медленно покрывается отвратительно пахнущей коркой и пузырями. Я читала об этом эффекте. Фантомные боли. Возможно, они будут преследовать меня всю жизнь.

– Сара, ответь что-нибудь. Я не знаю, что думать.

Впервые я видела Гектора столь растерянным. Глаза выдавали его испуг. Он страшно боялся, что я отвернусь от него. Откажусь быть с ним после увиденного. Теперь я тоже боялась. Этот мужчина на многое способен. Он может убить и покалечить, и сделает это так же легко, как и запоет в душе.

– Ты вел себя как животное, – тихо отозвалась я.

– Знаю. Я могу быть и таким. Зверем. Очень редко, когда меня действительно доведут, когда нужно защитить самое ценное. – Он горько усмехнулся. – Зато теперь ты видела меня с еще одной нелицеприятной стороны. Узнала получше. Наверное, так и должно быть. Я пойму, если ты решишь сделать паузу или вообще все прекратить после случившегося.

Он сурово прочистил горло и уставился на дорогу, шумно дыша. Я думала над его словами и посчитала лишним что-либо отвечать. Он и сам все отлично понимает, такой сообразительный. Соулрайд нервно молчал, и я была благодарна ему за это. Отсутствие слов – это именно то, что нужно было в тот момент. Мы просто слушали музыку и успокаивались.

К концу пути Соулрайд, пожалуй, уже был уверен, что я вот-вот заявлю ему о своем желании расстаться, что напугана его поведением, что в гневе он страшен и вполне может покалечить меня. Об этом он, скорее всего, напряженно размышлял всю дорогу.

И вот Гектор остановил автомобиль, прижавшись к обочине на Скавилл-стрит неподалеку от тату-салона. Несколько секунд он смотрел строго перед собой с таким мрачным видом, словно прощался со мной навсегда. Затем повернулся. Глаза его были так необыкновенно печальны, что я позабыла обо всем, что меня тревожило.

– Если ты не хочешь видеть меня, я могу уехать. Я не хотел, чтобы ты стала свидетелем моего гнева. Но рано или поздно ты бы все