– Гектор Соулрайд… Знаменитый восемьдесят пятый. Ветреный и влюбчивый. Изменник и эгоист. – Она усмехнулась, будто вспоминала о глупых школьных ошибках, затем обратила на меня взгляд, исполненный насмешки и жалости. – Не слишком-то обольщайся на свой счет. Я вижу, все видят, что вы с ним «счастливы». – Она показала кавычки в воздухе. – Все это только показуха. Шелуха. Скоро она слетит. Я не считаю тебя достойной быть рядом с Гектором. Я даже не понимаю, что он в тебе нашел. – Девушка печально вздохнула, привычным жестом поправила роскошные волосы. – Наверное, ты его слишком любишь. Сгораешь от этого чувства и огнем задеваешь его. А Гектор у нас падкий на обожание. Да, наверное, в этом весь секрет. Хочу тебе посочувствовать. По поводу твоей внешности и наивности. Поверь мне. Оглянуться не успеешь, как окажешься на скамейке запасных рядом со мной и многими другими.

Она замолкла, я тоже не спешила говорить. Прежде всего – взять себя в руки. С чего я должна ей доверять? И все-таки ужасно печет солнце. Как я могла радоваться ему каких-то пятнадцать минут назад? Невыносимый зной. А мне так нужен дождь. Отмыться от всей этой грязи, которая может оказаться правдой с той же вероятностью, что и ложью. Меня трясло.

Я ощущала себя запеченной, зажаренной, сожженной. А так хотелось воды и свежести. Как в тот первый день, когда я только приехала в Уотербери. Да уж, обстоятельства сыграли с моей фамилией злую шутку[14]. А я, побывав в огне, теперь всю жизнь буду мучиться от фантомных ожогов. Особенно в такие моменты, как этот, когда нечего сказать и девать себя тоже некуда.

– Слушай, – я замялась, пытаясь припомнить ее имя, – Г… Грейс? Почему я должна тебе верить?

– Потому что это правда. – Девушка пожала плечами. – В крайнем случае ты можешь лично спросить об этом Гектора или кого-то из его приятелей. Спроси их, правда ли все то, что я рассказала. И если заметишь хоть немного замешательства в их лживых глазах, то… Впрочем, ты и сама все поймешь.

Я взглянула на небо. Там не было ни облачка.

– Как же жарко сегодня… – прошептала еле слышно. Губы как будто запеклись.

– Что ты сказала?

– Допустим, все это правда. Зачем ты продолжаешь унижаться и бегать за ним? Приходишь на Гранж Пул Драйв, зачем-то беседуешь со мной? При любом удобном случае стараешься затащить Гектора в постель. Я видела вас на вечеринке. Втроем. Если ты его так любишь и хочешь вернуть, как ты можешь делить его с подругой? Это какое-то новое развлечение для безнадежно влюбленных? Или я чего-то не понимаю? Ты правда думаешь, что привяжешь Соулрайда к себе через постель? Ну тогда ты его очень плохо знаешь. У него таких, как ты, слишком много побывало, Грейс.

– А таких, как ты, у него сейчас еще больше, Сара, – ядовито отозвалась девушка. – А то, как, где и когда мы с Гектором трахаемся, тебя вовсе не касается.

– М-м, вот оно как. Ладно, – усмехнулась я.

Чем больше девушка раздражалась, тем спокойнее становилась я сама, будто подпитывалась ее отрицательными эмоциями.

– Если хочешь знать, мы с ним до сих пор спим. И ты ему в этом не помеха.

Я откровенно расхохоталась ей в лицо.

– Мы с ним живем вместе, дура! Чего ты только добиваешься этой ложью? Хотя, знаешь, мне плевать, что ты ответишь. Просто иди к черту.

Она поднялась на ноги, я следом за ней, не забыв прихватить жестяную баночку. Лицо у меня больше не пылало. Я вдруг подумала о том, что Уотербери пропустил меня через воду и огонь, остались только медные трубы.

Как в мясорубке.

– Недолго вам осталось ворковать. У меня задержка.

– Какая наглая ложь, – вздохнула я, подняла газировку и плеснула ей в лицо.

Грейс отступила в недоумении, посмотрела на меня как на сумасшедшую и выкрикнула, выжимая локоны, залитые сладким липким напитком:

– Больная!

– Именно поэтому он со мной, а не с тобой.

Пожав плечами, я рывком допила то, что осталось от Mountain Dew, запрокинув голову. Когда я ее опустила, девушка уже удалялась. Решила не связываться. И правильно сделала. Я посмотрела на пит-лейн. Там, у боксов, видимо, давно наблюдали за развернувшейся сценкой, дерзкий исход которой не мог не порадовать моих соратников. Тревор и Генри показывали мне большие пальцы. Гонщики стояли, прислонившись плечом к стене бокса и скрестив ноги, обтянутые плотной тканью и высокими сапогами.

Я не стала думать, была ли это окончательная победа или мелкое сражение, а просто вернулась к повести. Но и во время чтения границы моего сознания нагло пересекали пределы черепной коробки, распространяясь в реальный мир, наслаиваясь на него. Я ощущала себя так, словно мне вскрыли голову, а едкий белесый туман моей паранойи растекся поблизости и будто бы любой мог посмотреть в мою сторону и увидеть его. Увидеть, как на волнах качается единственное слово, тревожный красный поплавок – задержка.

Все это ложь, твердила я себе. Всего лишь уловка, чтобы поссорить нас с Соулрайдом. Им всем это нужно. Фанаткам, Хартингтонам. Я ведь не буду в это верить? Конечно нет. Вылью газировку в лицо любому, кто решит очернить Гектора передо мной. Все его грешки я и сама прекрасно знаю. Но в то, что он изменяет, верится с трудом. Мы вместе буквально двадцать четыре часа в сутки.

– Как тебе книга? – первым делом спросил восемьдесят пятый, выбравшись из кабины и взобравшись ко мне на трибуны, чтобы поцеловать.

– Твоя «небольшая тренировка» длилась столько, что я почти дочитала. Куртц – душка, хоть и деспот, по воле которого аборигенам отрезали головы. И я прекрасно понимаю главного героя. Как можно не восхищаться личностью, повстречавшейся глубоко в джунглях? Когда вокруг первобытное дикарство, такие как Куртц, само собой, приводят в восторг. Да и как иначе приручить тьму? Для победы над злом требуется что-то эквивалентное.

Гектор удовлетворенно закивал и окинул меня зеленоватым прищуром с пушистыми рыжими ресницами. По выражению его лица было ясно, что я совершенно точно уловила ход его собственных мыслей, и наше впечатление относительно повести во многом сошлось. То,