– Мы недолго общались.

– Я был этому рад. Что между вами случилось?

– Видимо, он захотел большего. К тому же догадался, что мне нравишься ты и лишь из-за тебя я провожу с ним время.

– Он знал?!

– Думаю, да.

– Такое ощущение, что все вокруг догадывались, кроме меня.

– Все мы слепы, Гектор. До определенного момента.

Мы вновь обнялись со всей возможной нежностью, что накопилась в нас. В тот момент в дом вошли Тревор и Генри. Ничем не смущенный, Гектор заговорил с ними:

– Привет, ребята. Ну как вечеринка? Скучно там без нас?

Гонщики переглянулись, подошли ближе.

– Вижу, разногласия устранены?

Я покраснела и спрятала лицо на груди Гектора. Безудержно хотелось смеяться. И Соулрайду тоже, но он из последних сил сохранял серьезность.

– Да, все отлично. Мы с Сарой больше не враждуем. Я серьезно с ней поговорил, наши недопонимания в прошлом.

– Сара, у вас тут все в порядке? – недоверчиво спросил Тревор.

– Все хорошо, – тихо отозвалась я. – Не волнуйся.

– Ну ладно. Вечеринка закончилась. Уже четыре. Все расходятся по домам.

– Четыре утра?!

– Ну да, – зевнул Тревор. – Пойду я спать. Сил нет.

– Я тоже, – поддержал его Генри. – Можете заночевать у меня, ну как и договаривались. Только найдите свободную комнату и сильно не шумите.

И мужчины отправились к лестнице на второй этаж, еле переставляя ноги и держась за плечи друг друга.

Мы с Гектором переглянулись. Меня ошеломило то, как быстро утекло время. Оказывается, мы проговорили на этом диване около пяти часов. Соулрайд был удивлен не меньше. Спать нам обоим совершенно не хотелось.

– Мы пробыли вместе всю ночь, – начал Гектор, – а мне мало. Хочется еще. И так будет постоянно. Я не могу себе представить, что поднимусь сейчас и уеду домой – после всего, что рассказал и узнал. Мне не хочется домой. Мне хочется… везде сопровождать тебя. С этого момента.

Я его понимала. Прекрасно понимала. За эти часы ночного бдения мы будто приросли друг к другу. И если каждый пойдет в свою сторону, произойдет что-то страшное. Последует наказание нам обоим. И скорее всего, я проснусь. И долго буду вспоминать этот счастливый сон.

– Никто тебя и не прогоняет, – улыбнулась я. – Пойдем проверим, может, наши вещи подсохли.

– Идем, – согласился Гектор.

Ночь выдалась теплая, так что вещи действительно высохли, и не только благодаря времени, но и ветру, который порывами бушевал снаружи. Так что мы сняли то, в чем угодили в бассейн, и вернулись в дом.

– Переоденешься при мне? – шепнул Гектор с напускной наглостью.

– Боюсь, в этом случае произойдет нечто незапланированное.

– Ты права. И я буду тому инициатор, – вздохнул Соулрайд.

– Уверен, что ты?

Мужчина самодовольно усмехнулся и почесал кончик носа, куда я за всю ночь поцеловала его столько раз, что впору образоваться мозоли. Этот жест обозначал у него смущение и при мне проскакивал довольно часто, а вот раньше я его не наблюдала ни разу.

Эти шутливые подтрунивания веселили и подстегивали нас, но мы оба отдавали себе отчет, что между нами уже зародилось нечто более глубокое и сильное, чем страсть и влечение двух тел. Оно стремительно растет, подпитываясь нашими эмоциями, диалогами, прикосновениями, взглядами, чтобы в ближайшее время набухнуть и расцвести, наполнив жизнь самым великолепным ароматом, который только можно вообразить.

14. Время раскрывать карты

– Смотри, я кое-что набросал для Генри.

Соулрайд приблизился, едва я вышла из ванной, где переоделась и привела себя в порядок. В руках у него была маленькая записка, и держал он ее с какой-то наивной гордостью, будто ребенок, который сочинил свой первый стишок.

– Хочешь оставить послание?

– Чего ты так долго? – Гектор коснулся моего плеча, лицо его сделалось встревоженным. – Я уж было решил, ты снова сбежала.

– Ну и каково тебе стало от такого предположения? – усмехнулась я, обвивая его руками так, чтобы касаться ладонями лопаток.

– Мягко говоря, не очень. На самом деле не оставляет чувство, что с наступлением утра ночные события рассеются. Знаешь, как счастливый сон, который забывается очень быстро в отличие от кошмаров.

Еще как знаю, подумала я, а вслух спросила:

– А который час?

Он вскинул запястье, прищурился, выпятил нижнюю губу. Так естественны и оттого красивы были его эмоции, его мимика, что я невольно улыбалась, наблюдая за ним.

– Без двадцати пять.

– Самое время, чтобы покинуть этот дом, – кивнула я сама себе. – Так что у тебя там?

– Где? Ах, ты про записку. Я успел о ней забыть. Хотя держал в руках. Ну надо же. Никогда не был таким рассеянным.

– Еще скажи, что я тому виной.

Как нравилась мне ироничность, которой мы негласно принялись удобрять большую часть разговоров.

– Вполне вероятно, ведь все мое внимание теперь сосредоточено на тебе. Так вот. Пока ты прихорашивалась, Сара, – мое имя он произнес с особой интонацией, якобы был крайне недоволен тем, что я задержалась, – я решил, что мы не можем уйти, ничего не сказав хозяину дома, который так любезно позволил нам остаться на ночь и поближе познакомиться.

Гектор протянул мне листик. Ровные строки, геометрически красивый почерк, на который приятно смотреть. С улыбкой на лице я прочла:

«Генри! Мы с Сарой тебе очень благодарны. Не только за крышу над головой и одежду, но и за нечто большее, о чем ты, наверное, уже догадываешься, если не был слишком пьян, когда направлялся спать. В любом случае надеюсь, когда ты проснешься, то найдешь это письмо. Мы ушли ближе к пяти утра. Спасибо и еще раз с днем рождения! Гектор и Сара».

– Гектор и Сара, – повторила я вслух, задумавшись. – Как много значит одна маленькая подпись. Скоро она станет достоянием общественности. Учитывая твою известность, многие начнут говорить о нас.

– И пусть. Я ничего не хочу скрывать. Мне все равно, как они отреагируют. В конце концов, взаимная неприязнь зачастую так и заканчивается. Не думаю, что кто-то сильно удивится. По-моему, к этому все и шло.

– Выходит, мы с тобой чертовски предсказуемы.

– Это меня не заботит. Ты готова? Я зверски голоден.

Оказалось, что я тоже. Оставив записку на самом видном месте, мы отправились на поиски ближайшего круглосуточного кафе. К счастью, Соулрайд знал Уотербери куда лучше, чем я, а потому наш путь был недолгим.

На свежем воздухе алкоголь почти выветрился, но мы этого даже не заметили, потому что никак не могли насытиться обществом друг друга. Десятки тем для разговора всплывали одна за другой,