– Нам нужно к водопаду немедленно. Там Станислав и это чертова птица. – Вышло бестолково, но Андрей понял.

– Мы можем быть там через десять минут, если подъедем со стороны моря, дорога плохая, но мы пройдём.

Он ещё говорил, а я уже выскочила под дождь, нисколько не заботясь о том, чтобы закрыть двери мастерской.

– Начинаю ненавидеть эти слова, – произнесла я, забираясь в машину, – и эту птицу-мстительницу.

– Держись, – сказал Воронов.

Автомобиль сорвался с места, едва дверь с моей стороны закрылась.

21

На этот раз мы бросили машину в другом месте. Дождь усилился, и я почти ничего не видела на расстоянии вытянутой руки. Здесь тропа была более крутой и уводила вверх, над головой громыхало так, что один раз я едва не упала. С волос стекла вода, рубашка казалась тяжелой, брюки прилипли к телу, а в кроссовках хлюпало. Но я едва замечала всё это, следуя за Вороновым.

Быстрее! В этот раз я не имела права опоздать.

«Я вижу птицу-мстительницу! Я её вижу!»

Чёрт! Как Станислав, хоть что-то тут разглядел?

Снова громыхнуло, на этот раз дальше и у меня заложило уши. Андрей подал руку, помогая разобраться на камень, и я наконец увидела тонкую нить водопада. Как и сказал Андрей, в этот раз мы подошли к месту, что облюбовали влюблённые подростки с другой стороны. Мы стояли на плоском каменном плато, что нависало над водопадом и лесом, эдакий каменный язык длиной в две сотни метров. Кусты, камни, песчаные наносы, несколько чахлых деревьев. И льющаяся с неба вода.

– Видишь их? – громко спросила я.

– Нет, – почти прокричал мужчина.

– Стой тут, я смотрюсь, – сказала я, доставая пистолет.

– Я посмотрю там…

– Нет. Стой на месте, ты без оружия, а я не хочу… – Не договорив, я двинулась к чахлым кустам.

«Я не хочу стоять над твоим телом и собирать улики», – хотела сказать я, но, конечно, не сказала.

Черт, я смахнула влагу с глаз. Самая хреновая погода. И чего Станислава сюда понесло? Найду, уши оборву. Или наложу взыскание. По выбору, так как он уже большой мальчик.

Я подошла к краю и осторожно выглянула, опасаясь увидеть лейтенанта внизу. Но нет, там тоже никого не было. Из-под ног посыпались камни. Я обернулась, Воронов обходил каменное плато с другой стороны. Стоило бы предположить, что он не послушается.

Я приблизилась к первому валуну, почти с меня ростом, когда зазвонил телефон. Я ещё раз оглядела камни. Никого. Переложила оружие из правой руки в левую и поднесла аппарат к уху.

– Слушаю тебя, Михаил.

– С тебя причитается, Мия, – весело сказал коллега.

– Что узнал? – Я обошла камень.

– Это по поводу твоего подкидыша. Я, конечно, отправил официальный запрос, чтобы нам потом по шапке не надавали. Но… – Михаил выдержал эффектную паузу. – Я вышел на соцработника, который занимался этим парнем. В общем, не буду рассказывать, как мне удалось её убедить, но она назвала мне фамилию семьи, что усыновила ребёнка. Ему повезло, его забрали почти сразу.

– И? – Как мне надоели его паузы.

– Семья Троицких из Озерков. Парня теперь зовут Станислав Троицкий…

Я уловила движение за спиной, но не успела даже повернуться, как в голову упёрлось что-то твёрдое, думаю, дуло служебного пистолета.

– Не двигайся, – проговорил на ухо лейтенант. – Бросай, ну!

Я разжала пальцы и смартфон полетел куда-то под ноги. Кажется, Михаил продолжал что-то рассказывать.

– Хорошо, а теперь пистолет.

И все же я помедлила, прежде чем бросить оружие, дождалась очередного тычка в голову и бросила. Хотела куда-нибудь поближе, но не прокатило. Станислав поддел пистолет ногой, и оружие полетело вниз к водопаду.

– Что ты творишь, Станислав?

– А что я творю? – Вопросом на вопрос ответил лейтенант. – Я всего лишь восстанавливаю справедливость, разве это не наша работа?

– Ты прекрасно знаешь, что нет. Да, мы восстанавливаем справедливость, но не так! Не так, Станислав.

– Называй меня Лэйте, это моё настоящее имя, и оно нравится мне больше. Пошли. – Он легонько подтолкнул меня в спину. – Знаешь, мои родители не скрывали, что усыновили меня, да и сложновато это с таким-то лицом. Меня кем только не называли, и узкоглазым, и япошкой, и казахом, но только приехав сюда, понял, кто я на самом деле.

– И кто? – спросила я, делая шаг вперёд и ища глазами Воронова. Мужчину нигде не было видно. Слава духам острова.

– Островная кровь. Ты и я. Мы оба.

– Согласна. Так может опустишь оружие, вернёмся в участок и поговорим?

Вместо ответа он только рассмеялся.

– Ты ведь знаешь, что этого не будет? Знаешь, что я сразу окажусь в камере, а я не для этого приехал.

– А для чего? – Я повысила голос, молясь, чтобы Воронов если не увидел, то услышал нас и затаился, он это умеет, умеет становиться невидимкой на самом виду.

– Для того, чтобы узнать, почему меня выбросили словно мусор.

– Узнал? Как? – спросила я, а потом сама же себе ответила: – Пьяный мэр.

– О, да, – подтвердил Станислав. Мы прошли половину каменной платформы, из-за дождя я не видела, что там впереди. – Я перевёлся на Кихеу, искал и… Ничего не находил, пока этот старый алкаш не заявился участок, не попросил, чтобы его заперли в камере и не принялся каяться. Я даже сначала не прислушивался, а потом…

– А потом понял, – закончила я. – Почему не обратился к следователю, Станислав?

– Лэйте! Я просил называть меня Лейте!

– Хорошо, Лэйте, ты же полицейский, ты же знаешь про процедуру. Знаешь, что тебя бы послушали.

– Послушали? Слово лейтенанта против слова протрезвевшего мэра, который будет все отрицать, и главного промышленника острова? Да ты идеалистка, Мия. – Он снова толкнул меня в спину. – Но даже если так, если бы меня послушали, они бы всё равно вышли сухими из воды, столько лет прошло, доказательств почти никаких. Нет, я не мог этого так оставить, они должны были заплатить за то, что сделали.

– А что они сделали?

– Не притворяйся глупее, чем ты есть. Болотов убил моего отца, а мэр с Дьярви знали это, знали, что он сделал и покрывали его за