Анна Савина
Ночь. Остров. Вурдалаки
1
Всё началось с опоздания. Им же и закончилось. Я опоздала на паром. А тот опоздал на полчаса. Он прибыл, когда туристы с рюкзаками уже начали волноваться. Они бы выплеснули это волнение на начальника пирса, если бы таковой существовал в природе. А так приходилось лишь бросать тревожные взгляды на водную гладь.
Судно подошло к пристани, шумно отфыркиваясь от преследовавших его чаек и неуклюже развернувшись, едва не ткнулось носом в пирс. Туристы тут же заняли переднюю палубу и принялись фотографироваться на фоне заката. Местные смотрели на них с насмешкой. А на меня с недоумением. Ибо выглядела я как местные, но, по сути, давно уже таковой не была. Я одевалась не так, ходила не так, да и смотрела на туристов скорее с любопытством, чем с пренебрежением.
Я взошла на борт последней, торопливо миновала сходни, едва не выругалась, когда чемодан зацепился колесом за доски и невольно заставил меня замедлить шаг. Зашла и сразу укрылась на нижней закрытой палубе. Я не испытывала ни малейшего желания смотреть на подвижную воду.
Полчаса, максимум сорок минут, и я снова окажусь на твёрдой земле. Я достала телефон. Дальше откладывать разговор не было смысла. И все же я помедлила, прежде чем нажать на вызов.
– Миа?
– Здравствуй, папа.
– Что-то случилось? – в голосе отца слышалось беспокойство.
– У меня нет, – ответила я.
– Точно?
– Пап…
– Извини, просто ты так редко звонишь, что я поневоле испугался.
– Извинения, как и упрёк, приняты, – проговорила я улыбаясь, и почему-то была уверена, что он улыбается в ответ. – Паромщики по-прежнему игнорируют расписание? – спросила я.
– Что? Мия, ты на «Непотопляемом»?
«Непотопляемый»… Я вспомнила выцветшие буквы на корпусе парома. Слишком помпезное имя для обычного судна, ходившего несколько раз в сутки между островом и континентом. Но его так назвали после наводнения девяносто восьмого года. Это судно не затонуло и спасло не один десяток жизней. Так что паром с лихвой заслужил столь громкое название.
– Угадал.
– Ты… Ты едешь домой?
– Нет, пап. Это по работе, на пару дней, не больше, – поспешила я расстроить отца.
– Это связано с произошедшим на фабрике? Впрочем, не отвечай, мне все равно, главное, что ты приезжаешь. Я сейчас же приготовлю комнату, а ещё… Ещё сварю пасту. Твою любимую.
– Пап, я вполне могу остановиться в гостинице, и ты не обязан меня кормить. – Я все ещё продолжала улыбаться.
– Никаких гостиниц, я живу один в громадном доме и, чтобы не слоятся из комнаты в комнату, закрыл половину. А что касается пасты… Не лишай меня удовольствия, готовить только для себя не так интересно
– Уговорил.
– Тогда скоро увидимся, малышка.
– Папа… – Он знал, что я терпеть не могла, когда он меня так называл.
– Понял-понял, ты суровый капитан оперуполномоченный с большой земли, а я одинокий старик с острова.
– Вот именно. До встречи… Старик, – последнее слово я произнесла с иронией. Все, кто знал Дьярви Сохэ, вряд ли могли назвать его стариком.
Отец рассмеялся и завершил вызов.
Следующая полчаса я старательно отводила глаза от голубой глади и оказалась первой у трапа, когда «Непотопляемый» вошёл в порт острова.
– Остров «Зеленый след», – объявили по громкой связи. — Стоянка десять минут.
Я увидела, как кое-кто из местных скривился, услышав название. «Зелёный след» – это название для простаков, туристов и чиновников из администрации. Те, кто живут тут давно, называют остров Кихеу. И да, с местного диалекта это переводилось как «зелёный след», но названия же не переводятся, так ведь?
Я сошла на берег первой, чувствуя одновременно облегчение и тревогу. Я не была тут пятнадцать лет. Большой срок. Солнце коснулось верхушек вековых елей, щелкали фотоаппараты туристов, вращались камеры. Неторопливый баркас, пришедший следом за паромом, пристроился прямо рядом с грузовыми судами фабрики. С другой стороны порта прибрежные воды казались засорены десятком яхт, издалека походивших на белые скомканные бумажки, плавающие по воде.
Меня встречали. Двое в полицейской форме с нашивками с гербом острова. А ещё… Могла бы и догадаться, что он не останется дома. От красного, словно леденец внедорожника с эмблемой кемпинга отошел мужчина, а ещё через миг, отец заключил меня в объятия.
– Как ты выросла.
– Папа, я выросла много лет назад.
– Что-то я не уверен…
– Мне надо работать.
– Все-всё, – он отступил, выпуская меня из объятий.
– Капитан Сохэ? – тут же спросил молодой человек в форме и, не дождавшись ответа, представился: – Лейтенант Станислав Троицкий, а это стажер Рива Индри, – стоящая позади него девушка кивнула. – Нас ждут на фабрике, ещё немного и придётся ставить прожектора.
– Не буду мешать, – тут же сказал отец и взялся за ручку моего чемодана. – Жду тебя дома. Привезите её в целости и сохранности, – он посмотрел лейтенанта, а тот полушутя полусерьезно коснулся фуражки, давая знать, что понял.
Да, моего отца на острове Зеленый след, никто не называл стариком.
****
Он смотрел, как она оставляет чемодан старику. Смотрел, как идёт к автомобилю, пытаясь уловить… Он сам не знал что. Мелькнула отчаянная мысль, что она из тех, кто может понять. Она похожа на него. Она уехала с острова и вернулась. Как и он.
Мелькнула и исчезла. Нет, не поймёт. Она такая же, как и все. И он будет пристально следить и если она сделает неверный шаг…
Но он надеялся, что этого не произойдёт, он не желал ей зла. Просто он ещё не закончил.
2
Им все же пришлось установить прожектора. Нашли всего два, но их света хватило, чтобы во всех деталях рассмотреть лежащее на залитой битумом крыше тело.
– Пожилой мужчина славянской внешности… – Склонившийся над телом медик запнулся и посмотрел на меня. – Извините.
– Вам не за что извиняться, – ответила я, также разглядывая погибшего. — «Славянской внешности» — это всего лишь значит, что он не принадлежал коренному населению острова.
– Именно это я и хотел сказать, – согласился медик и представился: — Максим, патологоанатом в больнице святого Петра в Иже.
– Патологоанатом?
