– А у него было больное сердце? – спросила я.

– Нет, во всяком случае, я ничего такого не знаю…

– Тогда, давайте вернёмся к сегодняшнему дню. Где вы были днём?

– Я… Я не знаю, не понимаю…

– Алина, ответь, – неожиданно вмешался «друг семьи». – Так нужно.

– Я была на пляже с друзьями, – сказала девушка. – В «Рассвете» подтвердят. Я учусь на материке, но когда возвращаюсь на каникулы… У меня здесь друзья… И я…

– И последний вопрос, – прервала я её, Станислав убрал свой блокнот и тоже поднялся. – Кто наследует за вашим отцом?

– Что наследует? – едва слышно прошептала Алина.

– Этот дом? Фабрику? Он оставил завещание?

– Насколько я знаю, нет. Так что… Все наследуем мы с мамой. Боже! Мама! Фабрика! Я не могу всем этим заниматься, я учусь в университете, у меня своя жизнь! – Её голос сорвался. И это прозвучало как сигнал. Мужчина поднялся из кресла и в два шага оказался рядом с девушкой. Та словно только этого и ждала, она спрятала лицо у него на груди и разрыдалась. Миниатюрная блондинка в объятиях рыжего великана, хоть картину с натуры пиши.

– Думаю, пора прерваться, – произнёс Воронов.

– Хорошо, тогда продолжим в другой раз, – согласилась я.

Никто из них не ответил, никто не пошёл нас провожать, когда мы спустились террасы старинного каменного дома. Навскидку девятнадцатый век или даже восемнадцатый. Старый дом, старая семья и наверняка старые тайны.

– Рассвет, – задумчиво повторила я.

– Рассвет – это бар на берегу, – сказал лейтенант, словно я спрашивала. И вдруг добавил: – Официально она права.

– Кто? И в чем?

– Алина. Мы пока не уверены, что это убийство и не имеем права вести следственные действия.

– А мы не ведём. – Я улыбнулась Станиславу. – Мы всего лишь сообщили семье о факте смерти и немного поболтали.

– Ага. Немного.

– Завтра первым делом, – дала я поручение, садясь в автомобиль, – найди медицинские документы, подтверждающие диагноз Софии Болотовой

– Ах вот как выглядят следственные действия, которые не ведут? – пошутил парень, но тут же став серьезным спросил: – Думаете, они врут?

– Нет, не думаю. Но проверять все равно придётся каждое слово, это наша работа.

– И какая работа. – Станислав рассмеялся и завёл машину. – Отвезу вас к отцу.

– Нет. Отвези меня в Рассвет.

– Но…

– Он закрыт?

– Нет, работает, как следует из названия до рассвета, но я обещал отвезти вас к отцу.

– И выполнишь обещание. Ты ведь знаешь, что Рассвет принадлежит ему, плюс оттуда до нашего дома не более километра, десятиминутная прогулка мне не повредит.

– Уверены?

– Да. Так что, давай быстрее, я хочу выпить перед сном.

***

Он наблюдал, как она выбирается из полицейской машины, как идёт к бару, как вдруг замирает, а потом скидывает туфли, как поднимает руку и стаскивает с волос резинку. И они чёрным шелком падают на плечи. Было что-то в этой женщине, что-то не позволявшее ему просто отвернуться и уйти. Но он пока не понимал что. Впрочем, время ещё есть. А у него ещё есть дела, которые обязательно надо закончить.

4

Да, бар «Рассвет» принадлежал отцу. Он открыл его лет пять назад в дополнение к кемпингу, которым управлял уже более двадцати лет. Я это знала, но никогда там не была. Пора было исправить это упущение.

Я услышала музыку до того, как вышла из машины. Увидела разноцветные огни, ощутила запах моря. Северное море пахнет не так как южное, оно иное, свежее, шумное, непостоянное, оно не расслабляет, оно бодрит, оно заставляет тебя жить.

Я сняла туфли, ноги коснулись прохладного песка. Я остро пожалела, что на мне джинсы, а не платье. Очень хотелось ощутить морскую свежесть на коже. Я стащила резинку с волос, и они рассыпались по плечам. Ветер коснулся лица.

Раздался смех, замелькали тени, заиграла музыка. Песок под ногами сменился тёплым деревом. Я поднялась на террасу, какой-то парень отсалютовал мне бокалом.

– Привет, красотка, – поприветствовал меня бармен, как только я устроилась за стойкой.

– Привет, красавец, – в тон ответила я, глядя на многочисленные косички, в которые были заплетены его чёрные волосы. – Белое вино есть?

– Найдём, – он ловко поставил передо мной бокал. – Томэ, – представился молодой человек, наливая золотистую жидкость. – Надолго в наши края?

– Как пойдёт. – Я отпила и резюмировала: – Очень неплохо.

– Стараемся, – рассмеялся парень.

– Знаете её? – спросила я, выводя на экран фотографию со страницы соцсетей Алины Болотовой

– Дочь богатого барина? – уточнил Томэ, наливая посетителю пива.

– Барина? Вы так называете Болотова?

– А как ещё? – пожал плечами бармен. – Владеет половиной острова, а на вторую половину облизывается.

– А вы не преувеличиваете?

– Да я боюсь, что преуменьшаю. Он владеет фабрикой, частью порта, судами, двумя или тремя ресторанами, стоматологической клиникой, химчисткой, сетью продуктовых… – Он махнул рукой. – И это то, что я знаю, поскольку почти вся моя семья работает на него так или иначе. А когда сестра после десяти лет безупречной службы просила прибавку к жалованию, которое на протяжении тех же десяти лет оставалось неизменным, ей сразу указали на дверь. Вот и вся красивая сказочка про богатого благотворителя острова. Так что, не советую расспрашивать о нём местных.

– Ничего не скажут?

– Почему? Может быть, и скажут, какой он был благодетель и отец народа, а потом донесут куда следует, а Болотов злопамятен, поверьте моей сестре, которая до сих пор не может найти работу.

Я машинально отметила, что парень не знает о смерти Болотова.

– Так я спрашиваю не о нём, а о его дочери. Она была сегодня здесь? – спросила я, и подняв по лицу бармена, что он сейчас пошлёт меня куда подальше, например, на танцплощадку, положила рядом с бокалом удостоверение.

Томэ вздохнул, пододвинул ко мне блюдо с орешками и все же ответил:

– Она была здесь сегодня в компании таких же бездельников как сама.

– Во сколько?

– Дайте подумать, – он подал какому-то туристу бутылку минералки. – Мы открылись в два, они уже были здесь, играли во что-то на пляже ушли… – Он