– То ли дело ваша загогулина, – пошутила я, имея в виду трек на Гранж Пул Драйв, по форме напоминающую рисунок ребенка с нетвердой рукой или нелюбовью к прямым линиям. – Заскучать не получится, да и разогнаться не успеешь – уже поворачивать.

– Но ведь так интереснее! Больше шансов проиграть, выше конкуренция, море опасных моментов. Нужна стратегия, баланс между разгоном и торможением! Нужно умение вовремя и на нужной скорости зайти в поворот. Рай для азартных болельщиков и комментаторов. За минуту положение дел на треке может полностью измениться! Знаете что? Давайте выпьем за нашу загогулину!

В продолжение вечера я ловила на себе зеленый взгляд долговязого гонщика, чуть более пристальный, чем следовало ожидать. Такое внимание к моей персоне не осталось незамеченным, особенно женской половиной собравшихся. Я старалась общаться со всеми, кроме Гектора, избегала тех компаний, где он вступал в беседу. Так, блуждая от одной группы людей к другой, лишь бы не находиться рядом с Соулрайдом, я много с кем познакомилась, произвела хорошее впечатление и, что самое главное, раздразнила восемьдесят пятого до такой степени, что он уже приобретал цвет своей формы.

Когда Ридли, Пол и я обсуждали Хартингтонов (оказывается, мужчины тоже не прочь посплетничать, да еще как!), выпивая по чуть-чуть ради удовольствия, Гектор направился к нам, сверля меня взглядом так, будто хотел приковать к месту. Ему не понравилось, что я весело провожу время с его друзьями, а от него все время ускользаю. Это вызывало во мне удушающую волну злорадства.

– Ладно, ребят, пойду кое-что спрошу у Генри, – поспешила улизнуть я, пока Соулрайд не приблизился.

– Возвращайся, Сара, – жалобно попросил Пол, которого уже развезло, и нелепо помахал на прощание.

Чтобы сократить путь к бегству, я направилась вдоль кромки круглого бассейна, двигаясь за плотной стеной людей, удачно скрывающих меня. Наполненный почти до краев резервуар все же не вызывал ни у кого желания искупаться – вечер выдался прохладным, к тому же вода не успела прогреться. Но это не помешало злоумышленнице. Внезапно выступив из толпы и очутившись прямо на моем пути, брюнетка в зеленом платье сильно толкнула меня, и я повалилась набок, хватаясь руками за воздух. Даже осознать происходящее толком не успела. Единственное, что врезалось в память, – это песня, которая играла в момент падения. GodSmack – «Bad Religion». А вот и фанатики Соулрайда пожаловали, чтобы наказать такого еретика, как я.

Холодная вода приняла мое тело с радостным плеском, я ушла ко дну с головой, словно свинцовый снаряд. Все происходило слишком быстро и слишком странно, будто не со мной. Вынырнув, я жадно схватила ртом воздух, откинула мокрые волосы назад, протерла глаза и стала искать взглядом стерву, в голову которой пришел этот план, достойный премии Дарвина. Та даже не подумала скрыться.

Музыка затихла, гости в недоумении обступили бассейн, не зная, что делать и говорить. Видимо, я не первая оказывалась в такой ситуации. Девушка надменно смотрела на меня, сложив руки на груди, будто только что преподала мне самый главный урок в моей жизни, и я должна благодарить ее.

Я даже не успела как следует разозлиться, как раздался еще один всплеск, более мощный. Брызги осыпались мне на голову, заставляя вжать голову в плечи. В толпе засмеялись, заговорили что-то, а лицо у ревнивицы поменялось. Я не успела увидеть, кто решил составить мне компанию, но мгновение спустя рядом со мной эффектно вынырнул Гектор. Невозможно! – подумала я и ошарашенно уставилась на него.

– Приветик, – лукаво улыбнулся Соулрайд, протирая высокий лоб рукой, чтобы вода не заливала глаза.

Даже вымокший насквозь он выглядел так сексуально, что для меня разом пропали все остальные. В мире остались только двое, что покачивались в прохладной прозрачно-голубой воде и уже не могли игнорировать друг друга.

– Привет, – с внезапной робостью отозвалась я, убеждая себя в том, что просто замерзла, поэтому мой голос дрожит. – Зачем это ты?

– Вот я тебя и догнал, – подмигнул восемьдесят пятый, не прекращая ухмыляться.

Мокрый до последнего волоска, до последней ниточки дорогой одежды, потемневшей от воды и прилипшей к спортивному телу, Гектор все равно выглядел довольным и не упускал шанса съязвить в мою сторону. Как и меня, его не волновали окружающие, иначе он бы не оказался на этом месте. Мы видели лишь друг друга, но за нами в напряженном молчании наблюдали несколько десятков человек. Точно так же, как я, они не понимали, зачем Гектор прыгнул следом и что получится из этой странной ситуации.

– Холодно, – прошептала я бледными губами.

Соулрайд подплыл и обхватил меня так, чтобы наши тела плотно соприкасались. Словно ребенок на руках у родителя, я машинально положила голову ему на плечо и ощутила прилив тепла, несмотря на то, что вымокла у всех на глазах таким позорным образом. Уютно. Это именно то, что я испытывала, цепляясь за Гектора, будто не могла выплыть оттуда сама. Еще как могла, но уже не хотела.

– Давай-ка я тебе помогу, – мягко предложил мужчина и тихонько поплыл к бортику, все еще прижимая меня к себе более крепко, чем требовалось. По глазам видела: ему меня жаль. И это не раздражало, что самое странное.

Но зачем он сделал это? Глубина небольшая, утопление мне не грозило, обморожение тоже. Вариант лишь один – понимая, что я буду чувствовать себя нелепо, он решил разделить со мной эту участь. И, честно говоря, я очень благодарна, что меня не оставили одну на посмешище публике.

Наблюдая за нами, девушка в зеленом платье чуть пеной не зашлась. Я одарила ее презрительным взглядом и больше головы не повернула в ту сторону. Желая опозорить меня и поставить на место, она сама же угодила в яму. Можно было и подумать, прежде чем действовать спонтанно.

– Ты вообще в своем уме? – повысил голос Генри, протрезвев от удивления. – Сара детей из огня вытащила, две недели мучилась с ожогами в госпитале, а ты ее решила в воду столкнуть? Думаешь, это забавно? Ну и сучка же ты, Стейси. Проваливай отсюда, и чтобы больше я тебя ни здесь, ни на Гранж Пул Драйв не видел.

Окружающие громко поддержали эту идею, заглушая причитания девушки, а я молча ликовала. Пусть у каждого будет такой враг, как эта ревнивица, своей глупостью еще более облагородившая меня в глазах окружающих. Если бы не она,