– Попробуй.

– Обязательно. – Он заглушил двигатель.

Вопреки ожиданиям, никто не торопился нас встречать, хотя не заметить машину не могли. Я посмотрела на стремительно темнеющее небо и сказала: – Будет дождь.

– Наверняка, – рассеянно согласился Андрей. И вдруг добавил: – Знаешь, я думаю, что скрыть беременность гораздо труднее, чем тайный роман. Как им это удалось?

– Болотова взяла отпуск из школы по состоянию здоровья. Это есть в её личном деле.

– И всё равно…

– Ну поставь себя на её место. Ты молоденькая учительница, которую бросил любимый. Ты беременна.

– Пытаюсь, но не получается, – скептически ответил Воронов.

– Ты не знаешь, что делать. А если отец ребёнка твой ученик, то и искать его ты не можешь. Конечно, можешь спросить коллег или у учеников, но только в рамках учительского интереса. И все. Ты не можешь пойти к его родителям и сказать, что носишь их внука. Ты почти в панике. И тут появляется Болотов и, как змей искуситель, говорит, что обо всём позаботиться, говорит, чтобы ты просто доверилась ему. И пусть на тот момент он не был так богат, как сейчас и не владел половиной острова, но жену и ребёнка он бы обеспечил. И София сдаётся. Она уступает, выходит замуж и поселяется здесь. Думаю, Болотов обо всём позаботился. О том, чтобы она не покидала пределы поместья на последнем сроке, наверняка, пригласил врача с континента вести беременность и всё это под предлогом заботой о Софии. И её это более чем устроило.

– Неужели у неё не было подруг? – усомнился Андрей.

– Здесь? – удивилась я. – Видимо, ещё не было, не забывай, она как раз недавно приехала на остров. И первый её подругой станет мать Олы. Уверена, не она должна была принимать роды. Наверняка, ей готовили место в клинике на большой земле, но ты слышал, роды начались на две недели раньше срока, и Болотов был вынужден вызвать местную повитуху.

– И всё равно. Кто-то же должен был выписать бумаги на ребёнка? Должно же быть свидетельство о его рождении?

– Или о смерти. – Я посмотрела на Андрея. – И его должны были ли где-то похоронить, – сказала я и, осененная догадкой, выскочила из машины.

– Стой, Миа, ты куда? – крикнул мужчина, когда я бросилась в обход дома, миновала несколько клуб, прошла мимо лавочек и какой-то статуи, на миг остановилась у какого-то сарая, а потом вступила на тропинку между могилами. Семейное кладбище Болотовых. Я прочитала первую надпись на надгробном камне. Мать Болотова, отец, дед, прадед, и… Я нашла его могилу с края кладбища. Прямоугольный камень со стилизованным изображением ангела и имя. Только имя и дата.

– Вертолёт! – произнесла я, доставая смартфон и торопливо набирая номер участка.

На этот раз трубку взяла Рива и я, не дав ей сказать ни слова, приказала:

– Рива, срочно узнай, кто возглавлял больницу в Иже, когда Болотов купил им вертолёт.

– Миа, – позвал Андрея, но я отмахнулась.

– Так, – стажер защелкала клавишами. – С девяносто шестого по две тысячи двадцатый городскую больницу возглавлял Привезенцев Павел Владимирович.

– Подходит. Срочно установи его местонахождение, думаю, он следующая жертва.

– Не может быть.

– Миа, – снова позвал Воронов.

– Почему?

– Потому что он умер два года назад от инфаркта.

– Миа, вертолёт в больнице получила четыре с половиной года назад. Я помню это. Это не может быть платой да услугу или подлог документов, – всё-таки привлёк моё внимание Воронов. – Слишком много времени прошло.

– Блин, – сказала я им обоим. – Блин, ещё немного и я поверю, что это София Болотова всех убила. Только найдёшь фигуранта, как выясняется, что он уже умер. Все уже умерли.

– Кстати, о фигурантах, я искала ребёнка…

– Уже неважно, – ответила я стажеру, – я сейчас смотрю на его могилу.

– Ох, ну тогда ладно, – произнесла она таким тоном, что я просто не могла не спросить:

– Что ты нашла?

– Нашла ребёнка. Мальчика, его подкинули к дверям больницы в Прибрежном четвертого октября девяносто восьмого.

– Прибрежный – это же…

– Посёлок, из которого уходит паром на Кихеу, и где у Болотова склады. Врачи зафиксировали находку, здоровый мальчик смешанной крови нескольких часов отроду и передали службе опеки.

Слушая Риву, я смотрела на камень, на нём была выбита лишь дата рождения. Она же и предполагаемой смерти? Третье октября одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года.

– Спасибо, Рива, – сказала я, завершая вызов. И первая капля дождя упала мне на щеку. – Взятки не было. – Я повернулась к Воронову.

– Да, вряд ли врачи стали бы мараться.

– Он подкинул ребёнка в больницу на большой земле, потому что сделай он это здесь, об этом же бы тут же узнали.

– И судачили бы ещё неделю, – согласился мужчина.

– А для особо впечатлительной жены, которую ты убедил в смерти ребенка, можно соорудить липовую могилу, благо у тебя под окнами семейное кладбище, – кивнула я. – Готова поспорить, что эта могила пуста. Ради блага этого же ребёнка. – Воронов не стал спорить. – Нужно узнать, что стало с этим мальчиком. – Я снова взялась за телефон. Михаил ответил после первого же гудка:

– Ты рано, – сказал коллега, – я пока отследил только две страховые компании из трёх, но могу сказать, что ни в одной из них твоя мать не была застрахована.

– Спасибо.

– Да пока не за что.

– У меня к тебе ещё одна просьба.

– Ох, Мия, не расплатишься.

– Просьба в рамках расследования, – заверила я.

– Ну давай, что там у тебя.

– Четвертого октября девяносто восьмого в посёлке Прибрежный к дверям больницы был подкинут новорождённый мальчик. И мне очень нужно знать, как сложилось его дальнейшая судьба.

– Если его усыновили, это будет трудно, – тут же стал серьезным Михаил, – если не сказать невозможно. Сама знаешь, тайна усыновления.

– А у меня на руках два убийства, одно покушение и с большой долей вероятности к закату будет ещё одно. И только от меня зависит успешное или нет. Помоги мне, Михаил. Я не собираюсь вредить этому