Мои губы скривились, когда он притянул девушку ближе, и я посмотрел в ее потухшие глаза, когда она начала лапать себя за сиськи и неразборчиво застонала. Она не жаловалась, когда он начал трахать ее, вместо этого стонала так, словно ей это нравилось, и многие мужчины вокруг меня засунули руки в штаны, так как их заводило это зрелище. Скорее всего, она была шлюхой, которой хорошо заплатили за участие в этом, но я почувствовал, как по моей коже побежали мурашки, когда я встретил ее расфокусированный взгляд. Девушка явно была под кайфом, и я не был уверен, что в такой ситуации действительно можно было дать согласие. Кроме того, мне было скучно. И когда этот ублюдок всадил в нее свой заряд, даже не заставив ее кончить, я составил о нем свое мнение. Ходячий мертвец.

Я тихо проскользнул между телами в толпе, когда он ушел, и колесо снова крутанули.

Я мог быть призраком, когда хотел. Тенью во тьме, приближения которой никто никогда не предвидел. Не то чтобы я мог нанести удар, пока был здесь. Существовали правила, запрещающие убивать других членов клуба, а я случайно зарезал одного из них, когда был здесь в последний раз, так что, наверное, не стоит раскачивать лодку. Но я могу добавить его в список.

Вы могли бы задаться вопросом, как кому-то удалось случайно зарезать человека ножом, но на самом деле все было довольно просто. Он врезался в меня, а затем потребовал извинений за то, что он облил меня своим пивом. Затем он упал на мой нож. Несколько раз. Чертова трагедия.

Я выследил свою жертву из комнаты и поднялся по лестнице в темный коридор. К несчастью для него, здесь больше никого не было. Он даже не успел пискнуть, как моя рука сжала его горло так крепко, что через него перестал проходить воздух, а затем развернул его, чтобы впечатать в ближайшую стену.

— Бу. — Я ухмыльнулся, когда он вздрогнул, но затем вспомнил, что на мне эта чертова маска, и вздохнул от того факта, что он не мог взглянуть в лицо собственной смерти.

Поначалу люди, как правило, не узнавали меня. Я не особо участвовал в семейных делах и не интересовался встречами и переговорами, которые отец и братья вели за закрытыми дверями. Нет, моя дурная слава распространялась только на узкий круг покойников. И мне нравилось давать новым мишеням хорошенько рассмотреть меня, прежде чем вернуться за добычей. Может, я и был садистом, но мне чертовски нравилось представлять, как я поселяюсь в их кошмарах до главного события. Без сомнения, все они будут ждать меня в аду, когда, наконец, придет мое время, но до тех пор я просто буду продолжать выжигать воспоминание о своем лице в глазах плохих людей в их последние минуты и наслаждаться предвкушением увидеть их снова на седьмом круге, когда доберусь туда.

Я крепче прижал его к стене, адреналин забурлил в моей крови, пока он пытался вырваться, а его ногти впивались в мою руку в отчаянной борьбе. Он был почти такого же роста, как я, и такой же широкоплечий, но, несмотря на свои габариты, он был слаб во всех отношениях, которые имели значение. Плюс все знали, что нужно бить в член, если тебя душит парень, не так ли? Но, по-видимому, тридцать первый этого не знал. Тем хуже для него.

Я подождал, пока он вот-вот потеряет сознание, затем приподнял его маску, чтобы взглянуть ему в лицо. У меня была чертовски хорошая память на лица, даже если я был склонен забывать обо всем остальном, и теперь я запомнил этот экземпляр. Если он когда-нибудь снова попадется мне на пути, я закончу эту маленькую игру, в которую мы играли.

— Увидимся, тридцать первый, — выдохнул я угрожающим голосом, и паника, вспыхнувшая в его глазах, была действительно сродни поэзии. Это почти заставило меня что-то почувствовать. Почти.

Я отпустил его, позволив ему упасть на пол, он захрипел и начал хватать ртом воздух, а я ушел еще до того, как он начал приходить в себя.

— А, ваш друг как раз прибыл! — окликнул меня тот услужливый сотрудник, когда я спускался по лестнице, и я вскинул бровь, недоумевая, откуда он узнал, где меня найти. — Если вы хотите подождать в вестибюле, он будет здесь с минуты на минуту.

Я кивнул, последовал за ним обратно к входной двери и прислонился к стене, ожидая появления моего племянника.

Я окинул взглядом висящие на стенах старинные произведения искусства: все они, несомненно, были бесценны, хотя старые картины с оргиями казались мне немного скучными. То есть, конечно, все на них были обнажены, но они всегда выглядели чертовски скучающими. Я был абсолютно уверен, что люди не должны так выглядеть во время траха. Хотя я не был до конца уверен, что правильно все запомнил, так что, возможно, я ошибался.

Двери открылись, и вошел Киан, его огромное телосложение было безошибочно узнаваемо, даже если оно было полностью скрыто мантией, которая мешала мне разглядеть его покрытую татуировками фигуру. Честно говоря, я уже не был уверен, у кого из нас теперь больше татуировок. Нужно будет пересчитать. Потом ему тоже придется пересчитать. И если он умудрился обойти меня по количеству наколок, мне придется это исправить. Просто потому, что я почувствую себя ленивым мудаком, если восемнадцатилетний юнец превзойдет меня в искусстве накладывания шрамов на собственную кожу, хотя у меня было на четырнадцать лет больше времени, чтобы разрисовать себя.

Я пожал его руку, его хватка была достаточно крепкой, чтобы ни один из нас не смог раздавить кости, несмотря на все наши старания. Я ухмыльнулся, хотя он и не мог увидеть этого под моей маской.

— Дядя, — поздоровался он отрывистым тоном, который выдавал, как сильно он ненавидел это гребаное место.

Ему нужно было поработать над этим. Парень всегда был слишком вспыльчив и выставлял свои эмоции напоказ. Не то чтобы я сам особо хорошо скрывал свои чувства, но я выдавал только поверхностное. Я был улыбающимся вдовцом, из тех, кто