Я открыл дверь, ведущую в подвал, снял со стены топор, взвалил его на плечо и, насвистывая, зашагал вниз по лестнице. Лучше всего устроить беспорядок перед приемом душа, а не наоборот. Господь свидетель, пятна крови было чертовски трудно вывести с простыней, а моим следующим пунктом назначения должна была стать моя кровать. Я отосплюсь от этого похмелья и буду бодр и свеж для поездки в психопатический дом развлечений, который им нравилось называть «Ройом Д’Элит».

***

Путь в «Ройом Д’Элит» был мучительным испытанием для богатых ублюдков, которое надоело мне до слез, поскольку я был вынужден отправиться в случайное место, а затем доказывать свое членство в клубе мудаку, который явился за мной. Оказавшись в тонированной машине, я получил удовольствие от облачения в черную мантию с капюшоном и черно-золотую маску в виде черепа, закрывающую мое лицо, пока он возил меня кругами, чтобы я не знал, где на самом деле находится клуб, к тому времени как мы приедем.

Богатые люди были чертовски странными. Не то чтобы я не был одним из них, но я провел достаточно времени в сточной канаве по работе и по собственному желанию, чтобы решить, что мне больше нравится жить в грязи. По моему скромному мнению, так называемые отбросы общества знали о жизни гораздо больше, чем представители его верхушки, и подобная показушная чушь оставляла на моем языке мерзкий привкус, который заставлял меня жаждать чего-то настоящего. Или крови. Но я всегда был неравнодушен к убийствам и хаосу, поэтому склонялся к первому варианту.

В конце концов машина подкатила к огромному особняку, в котором располагался элитный клуб для ебанутых, и я вышел, не дожидаясь, пока водитель откроет мне дверцу. Он протянул мне маленькое устройство с кнопкой на нем, с помощью которого я мог вызвать его, когда мне захочется уйти, и я уже подумывал нажать на нее прямо сейчас. Или затолкать его обратно в машину и с помощью этой штуки вышибить ему мозги…

Прежде чем я успел увлечься этой маленькой фантазией, я отвернулся от него, вспомнив, что дал обещание и что я человек слова, по крайней мере, когда я об этом помнил.

На груди моей мантии поблескивал блестящий номер двести тридцать, который был единственной отличительной чертой моего наряда, позволявшей мне и всем другим членам этого тайного общества сохранять анонимность при участии в тех гребаных спортивных состязаниях, которые здесь проходили.

Сам я стал членом клуба только потому, что мой отец хотел, чтобы семья имела здесь положение. Ему нравилось, что у нас есть место за столом для больших мальчиков, что мы общаемся с сенаторами и судьями, миллиардерами и бизнесменами. Кто может помочь этим коррумпированным ублюдкам в их незаконных делишках, как не ирландская мафия? Сам я не находил в этом ничего привлекательного, но в конце концов я был всего лишь дрессированной атакующей собакой, так что мои собственные предпочтения были незначительны.

Прилежная маленькая рабочая пчелка поспешила вперед, чтобы поприветствовать меня, словно я был каким-то верховным лордом. Его маска в виде черепа была просто черной, без золотых деталей как на моей, что свидетельствовало о том, что он был скорее членом персонала, чем членом клуба. Хотя я догадывался, что он дал ту же клятву секретности, что и я, когда получал членство. Не то чтобы мне было не насрать на сохранение секретов людей, которые управляли этим заведением, но я также не был склонен раскрывать их.

— Я встречаюсь здесь с другом, — сказал я, прежде чем мужчина успел засуетиться, приглашая меня внутрь. — Номер… черт, я не помню. Его зовут Киан Роск…

— Вы не должны называть имена членов клуба! — закричал парень, схватив меня за руку в попытке заставить замолчать.

К несчастью для него, я не был фанатом того, чтобы люди прикасались ко мне, так что я быстро заломил ему руку за спину, прежде чем прижать к двери с такой силой, что сломал ему нос. Он закричал, когда я надавил, и раздался громкий треск, словно что-то сломалось. Последовавшие за этим крики были чертовски музыкальны, и когда еще один мужчина выбежал наружу, чтобы выяснить, что происходит, я отпустил первого парня, и мое сердце учащенно забилось, а на моем лице под маской расплылась широкая ухмылка.

— Семьдесят семь! — Громко сказал я, щелкнув пальцами, когда наконец вспомнил. — Я вспомнил, что человек, с которым я встречаюсь, номер семьдесят семь. Будь лапочкой и скажи мне, где он. — Мужчина у моих ног снова закричал, что было чертовски грубо, поэтому я резко пнул его. — Ты меня слышал?

— Семьдесят седьмой еще не прибыл! — перебил новенький, придвигаясь ближе, но оставаясь достаточно умным, чтобы не хватать меня руками, как тот крикун. — Если вы желаете зайти в клуб, я обязательно приду и найду вас, как только он прибудет.

Я пожал плечами, словно это было неважно, трусцой поднялся по ступенькам и вошел в особняк, оставив крикуна позади, даже не оглянувшись. Внутри было тусклое освещение, сквозь стены доносились звуки какой-то танцевальной музыки, и я приостановился, пытаясь понять, что это за песня.

Это было что-то мрачное. Я был почти уверен, что под нее я кого-то убил, возможно, того парня со смешными бровями, которого я задушил в мужском туалете пиццерии «У Пэм». Или того в лифте в загородном клубе, хотя, если подумать, в том месте не играла бы такая музыка, так что, возможно, это был парень со скейтбордом, которого я огрел его собственным ботинком. Хм, если бы я этого не сделал, я бы с ума сошел… понял, мороженщик! В тот день я выиграл пари с самим с собой, оказывается, мороженым все-таки можно кого-то убить. Все возможно, если верить. Я все еще не знал, что это за песня, но она мне даже не понравилась, так что кому какое дело?

Я вошел в ближайшую дверь и обнаружил комнату, полную мужчин в таких же мантиях, как у меня. Все они стояли кругом и смотрели в центр помещения, и я растолкал нескольких из них, чтобы взглянуть на то, что их так заворожило.

Посреди комнаты был установлен каменный алтарь, и на нем лежала обнаженная девушка с широко раскрытыми глазами и расширенными зрачками, которая, казалось, едва осознавала, где находится и что происходит.

Мужчина в углу комнаты отвлек мое внимание от нее, когда протянул