— Нет.

— Ну, не обязательно было на это так быстро отвечать.

Он крепче сжимает сканер и делает глубокий вдох. Кажется, он чем-то сбит с толку. Интересно, почему.

Он шлепает меня по внутренней стороне бедра, заставляя раздвинуть ноги. Киска сжимается, а клитор пульсирует от близости его сильной руки и боли от слабого шлепка. Ммм. Черт возьми, мы могли бы повеселиться вместе. Меня никогда не интересовали обычные мужчины, но криминальный тип? Вот это уже разговор. Однако никто из знакомых мне мужчин дома не вызывал у меня интерес. Слишком уж мачо и слишком фамильярно. Но этот…

Он сканирует внутреннюю сторону обеих моих ног. Сглатываю, чувствуя, как болезненно твердеют соски, а между бедер скапливается влага. Прошло слишком много времени с тех пор, как меня касался мужчина, а последний раз был едва ли запоминающимся.

Когда он доходит до верхней части моего левого бедра, он смотрит на мою татуировку — изящный венок из виноградных лоз с элегантным, плавным шрифтом, на котором написано «Fuerza y Libertad».

Я сделала ее на свое восемнадцатилетие, и никто в моей семье ничего не заподозрил. Рената, сестра Карлоса, была единственной, кто знал об этом.

— Интересный выбор для татуировки, — говорит он. — Что это значит?

Сглатываю.

— Сила и свобода.

Мне почему-то хочется рассказать ему об этом.

Он сканирует меня от кончиков пальцев до бедер и ягодиц, пока наконец не остается доволен.

— Может, ты и правда не врала, — задумчиво говорит он. — А может, и нет. Посмотрим.

Знаю, что он ничего не нашел, но это не мешает ему снова поднести сканер к моей груди. Он проводит им по моим затвердевшим соскам. Я с трудом держу себя в руках, изо всех сил стараясь не показывать, как сильно он на меня влияет.

Он мог бы попробовать множество разных тактик, но, возможно, это самый эффективный метод. Я не могу дать ему это понять.

Не говоря ни слова, он обхватывает мою задницу одной из своих сильных грубых рук, и мозолистые ладони скользят по нежной коже.

— А этот шрам, — говорит он, заметив белую полоску на моей лопатке. — Откуда он?

— Тебе нужно спросить у Хавьера, — говорю с грустной улыбкой. Да, это сувенир моего брата.

— Твой брат это сделал? — спрашивает он низким голосом. Он… злится? Расстроен, что его «трофей» испорчен? Возмущен, что не он оставил эту метку?

— Ммм. Ну и мужик, правда? — Я не могу сдержать яд в своем голосе.

Он дьявол во плоти, и я его ненавижу.

— Я, черт возьми, убью его, — огрызается Лев.

— Не раньше, чем я до него доберусь, — парирую, и я, черт возьми, не шучу. Я не позволю никому другому отомстить за меня.

Это мне он причинил боль. Это меня он держал под каблуком. Я была той, кому помешала его шовинистическая тактика, и я буду той, кто займет его трон.

Лев бросает на меня любопытный взгляд, но ничего не отвечает.

— Жучков нет, — говорит он с удовлетворенным кивком. — А теперь перейдем к самому интересному.

Сердце бешено колотится. Я мгновенно возбуждаюсь. Должно быть, я сошла с ума.

Возможно, для меня все закончится не так хорошо. Или для него, если уж на то пошло.

С трудом сглатываю и качаю головой, словно насмехаясь над его угрозой. Если он и видит меня насквозь, то не подает виду.

— Иди сюда.

Застываю на месте, словно кто-то щелкнул выключателем и заморозил меня. Он хмурится, разворачивает меня и шлепает по заднице. В обычных обстоятельствах это бы меня завело, но сейчас это лишь заставляет меня очнуться. Вскрикиваю и подпрыгиваю, направляясь туда, куда он мне указывает.

Передо мной возвышается система тросов. В данных обстоятельствах она с таким же успехом могла бы быть позорным столбом или средневековым орудием пыток. Холодный металлический блеск шкивов и грузов отражает резкий свет подвала, отбрасывая жуткие тени на стены.

Который час? Должно быть, сейчас глубокая ночь, может быть, даже раннее утро. Я устала, проголодалась и испытываю боль, но я не сломаюсь.

Я этого не сделаю.

Когда бросаю на него взгляд, его темные глаза остаются непроницаемыми. Тяжесть нашей ситуации давит на меня. В любой момент он может лишить меня жизни, но что тогда будет с ним? Ирония в том, что единственное, что меня защищает, — это моя личность... которая также является моим самым величайшим проклятием.

Напряжение в воздухе ощутимо. Я дрожу, но не от холода, а от того, что не знаю, что будет дальше. Он совсем не выглядит уставшим, наоборот, он полон энергии и почти возбужден. Я имею в виду, что в его власти обнаженная женщина. Я его не виню.

— Наслаждаешься видом? — спрашиваю, каким-то образом умудряясь говорить непринужденно и не выдавать страх, который пульсирует в моих венах.

— Кажется, тебе нравится всеобщее внимание, — невозмутимо говорит он.

Закатываю глаза, пытаясь скрыть нарастающий ужас.

— Ну, не каждый день у меня такая аудитория на тренировке.

От его тихого мрачного смешка у меня по спине бегут мурашки.

— Это не тренировка, Изабелла.

Притворно вздыхаю.

— Нет, — говорю с сарказмом в голосе. — Ты собираешься заставить меня признаться в моей любви к сладкому и в том, что я совершенно не занимаюсь спортом?

На его губах появляется намек на ухмылку.

— Меня больше интересуют твои внеклассные занятия.

Откидываю волосы, но он крепко держит меня. Ловкими движениями поднимает оба моих запястья над головой. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что он делает, но не могу толком ничего разглядеть. Впрочем, мне это и не нужно, потому что в следующий момент мои запястья оказываются в наручниках.

О-о-о.

Вот и все.

— Я просто пытаюсь узнать о тебе все, что могу, конечно. Ты меня интригуешь.

— Давай, Лев. Покажи, на что способен, — бросаю вызов, убирая дразнящий тон из голоса. — Плетки и запугивание меня не сломают. И, честно говоря, я тебя не боюсь.

— Хорошо, — отвечает он. — Страх делает людей слабыми. Я предпочитаю, чтобы мои женщины были сильными.

Его женщины. Почему мне вдруг так важно знать, кто были его женщины? Он для меня ничего не значит. Мне все равно.

Я не ревную. Боже.

Он дергает рычаг,