— Один в таком месте? — спрашивает она с дразнящей интонацией. Часть меня гадает, воспринимает ли она вообще что-то всерьез. — Наверняка у тебя есть любовница или несколько наложниц, да? Ты бы здесь потерялся, не так ли?

— Когда-нибудь я обзаведусь женой и детьми, — говорю ей. — Я не переживаю.

По ее лицу пробегает тень, и она стискивает зубы. Интересно, почему.

Сам дом трехэтажный, построен из такого темного камня, что кажется, будто он поглощает лунный свет. Высокий, с арочными окнами и тяжелой входной дверью, укрепленной железными полосами, он прост, но крепок.

Прожекторы освещают нам путь, отбрасывая тени, которые танцуют на замысловатой каменной кладке. Подъездная дорога огибает пустое место, где раньше был фонтан. На мой вкус, это было уже слишком.

В саду у меня спрятаны датчики движения, установлена современная система сигнализации, а толстые стены укреплены. Единственный балкон в главной спальне огорожен железными перилами.

Будь это день, можно было бы увидеть сад и каменные скамейки. Я люблю этот дом. Он мой. Для меня, как для самого младшего в семье, это важно. В детстве мне доставались обноски. Я никогда ни в чем не нуждался, с тех пор как Романовы взяли меня к себе в раннем возрасте, но мои родители были прагматиками и умело распоряжались всем, что у них было.

— Из такого места сложно сбежать, да? — говорит она с дразнящей интонацией, склонив голову набок. Она не выглядит ни напуганной, ни встревоженной… а взволнованной.

Мне предстоит непростая работа.

Похер.

— Не сложно. Невозможно.

Она легко смеется, приятный, музыкальный звук.

— О, определенно не невозможно, mi cariño5.

Это вызов. Она чертовски сложная задача.

Паркую машину перед домом. Утром переставлю.

— Сиди, — приказываю я. Она ухмыляется. Я наклоняюсь ближе и кладу руку ей на бедро, прижимая, чтобы удержать. — Ты моя, Изабелла. Будешь делать то, что я скажу. Не испытывай мое терпение. Не провоцируй меня. Ты отдала свою жизнь моей семье своими действиями, так что все, что теперь произойдет, — это милосердие. — Я сжимаю ее бедро. Член ноет. — Тебе ясно?

— Ммм, sí, señor, — говорит она растягивая слова. — Слушаю и повинуюсь.

Черт.

Облизываю губы и сглатываю, приближаюсь ртом к ее уху.

— Хорошая девочка. Я обойду и заберу тебя.

Открываю дверь и беру ее за руку. Ее мышцы напрягаются в моей ладони. Я представляю, каково это — чувствовать ее гибкое, подтянутое тело под собой.

Мы дойдем до этого.

Теперь она моя. Она нарушила негласное правило между картелем и Братвой. Я имею право убить ее за то, что она сделала.

Это спровоцирует нападение ее брата, но даже он поступил бы так же, если бы ситуация была обратной. Если бы Полина когда-нибудь совершила что-то настолько опасное, мы бы ее экстрадировали, чтобы защитить… если бы вообще смогли вернуть.

У входа наклоняюсь и беру маленький сверток, который оставил Алекс.

Она послушно идет рядом, разглядывая все.

— Впечатляет, — говорит она, когда мы входим. — Моя семья вряд ли живет в бедности, но это... это потрясающе.

Закатываю глаза. Как будто лестью она чего-то добьется.

— Только посмотрите на это. Сразу видно, что это роскошный дом. Эти полы. Это красное дерево? Такие высокие потолки и лепнина. Боже мой, Лев, у тебя в столовой хрустальная люстра.

Забыл об этом.

— Но все защищено, посмотри. Эти окна выглядят укрепленными, и я готова поспорить, что у тебя камеры следят за каждым дюймом этого дома. А эти зеркала не просто для красоты, не так ли?

Да, конечно. Зеркала дают обзор всех углов дома.

— Слушай, если пойдем на ужин, платишь ты, — говорит она. — Очевидно, ты можешь себе это позволить.

Мои губы дергаются.

— Прикусил язык, красавчик?

— Ты когда-нибудь говоришь не флиртуя?

— Кто, я? Конечно нет. Зачем быть такой скучной? — Она улыбается, ее золотистые глаза сияют. — Рада, что наконец-то заставила тебя разговориться.

Наполовину жалею, что снял с нее кляп, и одновременно жалею, что вообще его надел. Чувствую, что мои мысли и действия перемешаны, как яичница-болтунья. В ней есть что-то опьяняющее и загадочное.

Мне нравится слушать ее. Мне нравится наблюдать за ее движениями. Я восхищаюсь тем, как работает ее мозг.

И я блядь хочу ее сломать.

¡Ay caramba!6

Я с трудом верю в свою удачу.

Да-да, меня похитил один из Романовых. Ну, мужчин. И да-да, я знаю, что те незыблемые правила, которые мы установили еще в каменном веке, технически означают, что я покойница.

Ну и что.

Главное — я в его доме. Я прыгнула прямо из наблюдательной вышки в аквариум с акулами.

Не могу поверить, что сама до этого не додумалась. Если бы я соблазнила его с самого начала. Впрочем, это даже к лучшему, потому что теперь он думает, что это была его идея.

Я должна поддерживать эту иллюзию.

Вникаю в каждую деталь. Хотя моя семья едва ли живет в бедности, все это имущество не принадлежит мне. Ни одной женщине никогда не позволяли претендовать на собственность в Los Sangre Dorada. Там, откуда я родом… мы и есть собственность.

Так что меня привлекает не только роскошь и красота его дома. А то, что это его дом. Его собственность. Его замок.

Я уже наполовину влюблена... пока он не приводит меня в подвал.

Спустившись по лестнице, мы оставляем позади ярко освещенную роскошь главного этажа. Здесь темнее и прохладнее. Я дрожу, все еще мокрая после пробежки под дождем до склада.

Честно говоря, бывали дни и получше. Он довольно сильно дернул меня за волосы. Кожу головы до сих пор покалывает. Мои волосы такие густые и тяжелые, что даже хвост может вызвать головную боль, а у меня она уже начиналась на том чердаке. Не могу вспомнить, когда я последний раз ела. Теперь у меня так болит голова, будто кто-то накрыл ее коробкой и бьет по ней кулаками.

Рука пульсирует от проклятой занозы, а он швыряет меня, как куклу.

И что-то мне подсказывает, что он только разогревается.

Но