– О свадьбе своей, о чем же еще? Думаешь, слухи в лесу заблудились? Да про твою помолвку все говорят! Я как узнала, сразу примчалась!

– П-правда?

У меня в ушах зазвенело. Краска, которая заливала мои щеки, мгновенно схлынула, сменившись мертвенной бледностью.

– Поздравляю, внучка! – Бабуля сияла, как начищенный таз. Ее костяные пальцы сжимали мои плечи в немом восторге. – Умничка! Не зря я на тебя надеялась! Поднялась, так сказать, по социальной лестнице! Из лесных управительниц – прямиком почти в королевны!

– Бабуль… – прошипела я, чувствуя, как под ложечкой засосало. – Так ты не против?

– Против? – Баба Яга фыркнула. – С чего бы? Жених – хоть куда! И титул есть, и земли, и папаша сговорчивый. А главное – свой, родной, из наших краев! Не какой-нибудь залётный пижон! Тебе как раз такой и нужен – простой, надежный.

– Ну, знаешь… он ведь немного… – Я покрутила пальцем у виска, не зная, как еще описать спорные качества Кощея, не лишив себя права на свадьбу.

Бабуля махнула рукой.

– Да все мужики немного того! Зато не злой. И с курортом своим этим дурацким, слышу, уже завязал. Повзрослел! И потом, – она понизила голос, – смотри, какая выгода: ты замуж, я тебе лес в приданое, а сама – на пенсию! В теплые края, на воды! Насовсем!

Что-то в этой пламенной речи меня смущало. Чтобы Баба Яга, гроза нечистой силы, хранительница сказочного леса, да вот так просто, ради теплых краев и сытной пенсии, внучку в лапы к Кощею Бессмертному отдала? Да разрази меня гром на этом месте!

Но в чем подвох заключался, я понять не могла.

В этот момент дверь в терем с грохотом распахнулась, чуть не сорвавшись с петель. В проеме, запыхавшийся, в помятом дорожном кафтане и с сумасшедшим блеском в глазах, стоял королевич Енисей собственной персоной.

– Василиса Ильинична! – выдохнул он, тяжело опираясь о косяк. – Я вернулся! Я все обдумал! Этот инклюзив… ампу… блин, курорт – ерунда! Я понял, что главное – это наша любо…

Он не успел договорить. Баба Яга, словно коршун, сорвалась с места и набросилась на него с объятиями.

– Енисеюшка! Родной! – заголосила она, сжимая его в своих неожиданно крепких для старушки объятиях. – Поздравляю! Женишок ты наш ненаглядный!

На лице королевича застыло недоумение. Он беспомощно захлопал глазами, косясь то на ликующую Ягу, то на меня, стоящую как столб.

– Я… что? Женишок? – выдавил он. – Уже?

– Ну да же! – Бабуля отступила на шаг и с гордостью выставила его вперед, будто только что пойманного толстого леща. – На Василисе женишься! Молодец, что не раздумывал долго, сразу примчался! Значит, чувства настоящие!

Енисей покраснел, побледнел, потом снова покраснел. Он посмотрел на меня с немым вопросом и надеждой, и сердце даже екнуло от жалости. Ну, почти екнуло. Чего это он явился?

– Так я это… думал… по весне свадьбу сыграть…

Я стояла, чувствуя, как по моей спине ползут ледяные мурашки. Из шкафа не доносилось ни звука, но я буквально кожей чувствовала, что от немедленной смерти из ревности меня отделяет хлипкая дубовая дверца.

– Вась? – Бабуля наконец оторвалась от Енисея и уставилась на меня. – Ты чего молчишь? Аль перед женихом застеснялась? Давай, привечай гостя! Нет, ну совсем девка от рук отбилась!