Глава 3

– А она та еще штучка, да? – Хрустнув коленями, Эмун спустился на две ступени вниз и уселся рядом со мной.

Я снова устроилась на лестнице перед центральным входом в особняк. Здесь было лучше всего наслаждаться весенним солнышком, поскольку дом закрывал собой от дующих с Балтики ветров. Свежий кофе и испеченное Финой печенье – предварительно вынутое из морозилки и разогретое в микроволновке – превращали это место в поистине райский уголок. Дом часто наполнял аппетитный аромат печенья с изюмом, и лучше всего было есть его сразу из духовки, но теплым из микроволновки тоже неплохо.

– Кто? – спросила я, чувствуя, как во рту тает кусочек теплого печенья с маслом и заполняет голову блаженной пустотой. Секундой позже до меня дошло. – Луси?

Эмун кивнул и криво улыбнулся, заметив в уголке моего рта крошки.

Я вытерла губы салфеткой и сделала большой глоток кофе.

– Да уж. – Я пожала плечами и постаралась придать голосу безразличный тон. – Ну, если ты считаешь русалку-защитницу возрастом в несколько сот лет штучкой. Как по мне, так это какие-то дремучие века.

Эмун легонько толкнул меня плечом, возмущенно фыркнул и тут же рассмеялся.

– Мне тут на секунду показалось, что ты это серьезно.

Я вернулась к поеданию печенья.

– Как думаешь, сколько времени у нее уйдет на… – Он таинственно пошевелил пальцами в воздухе.

– Перевод?

Эмун надул щеки и резко выдохнул.

– Если можно это так назвать. Скорее, какая-то запутанная мешанина примитивных рисунков и знаков. Мне кажется, никто в них не разберется.

– Посмотрим.

– Антони ей помогает, – добавил Эмун, бросая на меня косой взгляд.

– Мило с его стороны, – беззаботно парировала я и откусила печенье.

В кармане моего худи завибрировал телефон. Я поставила кофе и достала аппарат. Увидев определившийся номер, я невольно сглотнула.

– Триста пятьдесят? Это какой страны код?

– Понятия не имею. – Пока я таращилась на экран, Эмун выхватил у меня остаток печенья.

– Какой же ты… брат! – Нажав на кнопку приема, я поднесла телефон к уху. – Алло!

– Тарга?

Мужской голос, с акцентом, и мне не знаком.

– Кто говорит?

– Это Йозеф.

Я резко выпрямилась, выпучив глаза.

– Что? Кто это? – спросил Эмун. Я почти слышала, как он проглотил большой кусок печенья и тот идет у него по пищеводу.

– Я понимаю, что вы меня толком не знаете, – говорил Йозеф, – мы не были официально представлены друг другу, но, возможно, вы слышали, как ваша мать упоминала меня один или два раза?

– Упоминала, – ответила я. – Где вы находитесь?

– Ну, в этом-то и загвоздка. – Тон у него был немного извиняющийся, даже сконфуженный. – Я здесь и очень хочу с вами встретиться.

– Здесь, в Польше? Или здесь, в Гданьске? – Я поднялась со ступенек, чувствуя, как в теле пульсирует адреналин. Мой желудок выдавал энергичные сальто.

– Э-э… – Йозеф нервозно прочистил горло. – Я очень даже рядом.

Я пролепетала:

– Мы вас искали! Вас было невозможно найти. Вы уволились с работы, уехали без причины, не оставив адреса.

– Ух ты! Я… я…

Мой собеседник шумно выдохнул, и я не смогла определить, было ли это от облегчения или от все возрастающего волнения.

– Я и не знал, – сказал Йозеф. – Простите, что все так осложнил. Так, значит, ничего, если я к вам зайду?

– Ничего? – Я рассмеялась над нелепостью этого заявления, этой ситуации: подумать только, мы с ног сбились, отыскивая его, а он прямо тут, тепленький! – Господи, приезжайте как можно скорее! Не теряйте ни минуты.

Йозеф усмехнулся, и на сей раз я услышала облегчение.

Мое внимание привлекло какое-то шевеление у главных ворот. Пришедший пешком Йозеф появился на дорожке. Возле уха он держал телефон. Он увидел, что мы с Эмуном стоим на ступеньках возле входа в дом, а я даже на расстоянии заметила его удивление.

– О! – Лицо Йозефа расплылось в улыбке. Он поднял руку и помахал нам. – Привет!

Я завершила разговор и сошла со ступеней. Эмун шел за мной следом.

– Это Йозеф, – сказала я брату через плечо, расплываясь в широкой улыбке.

– Я уж вижу.

Йозеф пересек лужайку, и мы встретились посередине покрытого травой островка в центре окружающей дом дорожки.

Наш гость выглядел в точности так, как я его помнила: сурово красив, с ухоженной бородой и вьющимися каштановыми волосами. Глаза его сияли.

Он протянул мне руку для рукопожатия, но я подалась вперед и заключила его в объятия. Я почувствовала, как он удивленно хохотнул, а затем его руки обхватили и сжали меня.

– Вы так похожи на мать, – сказал он. – Я уверен, вы слышите это постоянно.

Йозеф выпустил меня из объятий, и я представила их с Эмуном друг другу.

– Это мой брат, – сказала я, наслаждаясь тем, что могу называть Эмуна своим ближайшим родственником, хотя он больше чем на век меня старше.

У Йозефа был такой изумленный вид, что на миг он стал похож на статуэтку из комнаты смеха – глаза и рот широко распахнуты.

– Брат?

– Это долгая история, – сказал Эмун, пожимая Йозефу руку. – Надеюсь, вы понимаете, как мы рады вас видеть.

Сердце выпрыгивало у меня из груди.

– Мне не терпится сообщить маме, – сказала я. – Пойду схожу за ней.

Рука Йозефа схватила меня за запястье. Он потянул меня, развернув к себе. Выражение его лица было потрясенным и бледным.

– Так она здесь?!

– Ну да, конечно. Где же ей еще быть? – Я недоуменно уставилась на Йозефа. Он явно не ожидал застать маму дома. – Она здесь живет.

– Я думал… Думал, что она… – По-видимому, Йозеф не мог заставить себя закончить мысль.

Мы с Эмуном обменялись растерянными взглядами и воззрились на Йозефа, ожидая, что он все же договорит начатое. И тут все внезапно встало на свои места, словно кусочки пазла. Ему было известно о dyάs. Йозеф считал, что на суше мамы нет и быть не может.

– Вы думали, что она ушла на морской цикл. – Мои глаза чуть сузились. – Но в таком случае как вы вообще узнали, что она ушла?

Рот Йозефа сначала закрылся, а потом открылся. Лоб заблестел от пота.

– Надеюсь, вы сможете простить меня, все это было сделано с намерением помочь Майре. Я был там… – Его голос стих.

– Вы видели нас в ту ночь? – Я почувствовала, как глаза у меня недоверчиво округлились. Сначала я пришла в ужас оттого, что столь интимный момент лицезрел чужой человек. Оказывается, самая травмирующая ночь в моей жизни прошла при зрителях? Щеки запылали при