За стеной послышались гулкие удары. Здание задрожало, просыпая на голову песок и мелкие камушки.

– Причинить вред я тебе не могу из-за обета, – Ронна встала рядом, я смогла увидеть только носки её дорогой обуви, – а вот задержать немного… подогреть твоего внутреннего зверёныша, который не терпит несправедливости… – Она засмеялась, словно больная. – Это же всего лишь клей из вишнёвого дерева для лечения глубоких ран, он безвреден, но если его много… много… много… Хочу, чтобы ты сорвалась, – ехидно захихикала куратор и ударила меня носком туфли по лбу, – ты должна взбеситься, – Ронна цапнула воздух растопыренными пальцами, – или одичать, как настоящий монстр… А потом под шумок быстро тебя казним, и ты никогда не встанешь на моём пути. Всё просто. – И злая магиня похлопала ладонями друг о дружку, будто стряхивая пыль.

– Ты!.. – Я дёрнулась изо всех сил, хотела закричать, но вязкая смесь перелезла по шее на подбородок и запечатала губы.

Ронна – менталист, это всё нереально! Мне просто кажется! Кажется! Но слизь расползалась по телу, неприятной кольчугой оборачиваясь вокруг груди, живота и бёдер. Без губ и рук я не смогу создать ни одно заклинание, без помощи не выберусь. Оборотень перевозбудится, и мне конец. Не нужно и сдавать инквизиторам, я сама себя уничтожу – вот её план.

Искренне смеясь, куратор ушла. Дверь тихо закрылась, оставив меня одну среди холодных и безмолвных камней.

Дышать было трудно. Ощущение, будто на меня рухнула глыба. Я попыталась перевернуться, но бесполезно – только ёрзала на месте, как недоразвитая гусеница. Волосы взмокли, легли на глаза и нос, мешая видеть, забивая ноздри. Бровь, которой я тёрлась о гранит, сочилась кровью. У меня не получалось даже немного приподняться, не то чтобы перевернуться и высвободиться.

Я мычала, сопела, выпучивала глаза, пока не выдохлась. От тесноты и скованности зверь бился в грудь и не давал возможности взять себя в руки – я перегревалась очень быстро, быстрее, чем могла охладить мышцы и остановить трансформацию. Нельзя сейчас перевоплощаться – здесь слишком много магов, но волчица не позволит вот так лежать и умирать под завалами – она будет пытаться вырваться, а Ронне это и нужно. Куратор могла выпустить меня на поле боя и добиться быстрой гибели от лап нечисти, но, видимо, ей требовалось что-то другое, более изощрённое.

Прикрыв глаза, я призвала все силы, чтобы успокоиться, но внешняя стена вдруг зашаталась, задрожала и пошла трещинами. Окошко под потолком, что слабо пускало свет лотта в кладовую, вдруг взорвалось. Я успела прикрыть глаза и немного отвернуться, но острые колючки всё равно попали на кожу.

Вопль, не похожий на людской, пронзил гудение, затем в провале окна появилась голова ракли. Она с лёгкостью прорезала крыльями-лезвиями больший проход и спрыгнула на один из стеллажей. Полки закачались, камни сдвинулись и со стуком стали падать. Один попал мне в голову, отчего из глаз посыпались искры, а волчица дошла до грани и уже озверело лупила изнутри эссаху, требуя от меня восстать против нечисти.

Со стороны улицы в стену академии прорывались твари. Ракли один за другим влезали в провал, цеплялись за потолок острыми когтями, а я понимала, что это всё. Не выберусь из-под завалов, если не стану оборотнем, даже откатиться по полу не получится. Да и перевоплощение уже не поможет – что такое шкура волка против метровых лезвий-лап ракли?

Зверьё с крыльями пробиралось внутрь и рассаживалось по стеллажам, разглядывая меня, словно диковинного червяка. Было ощущение, что этим недоптицам приказали меня убить.

Я замычала сильнее. Задёргалась отчаянно. Эри бы не сдавалась! Она бы дралась до конца!

Грудь пронзило жаром, слизь на руках с неприятным звуком полопалась, пропуская лапы и когти. Я встала на четвереньки, сбрасывая со спины путы, но не успела завершить оборот.

Что-то глухо ударилось в стену, камни с развороченного окна полетели прямо на меня – пришлось неуклюже перекрутиться и отлететь к другому стеллажу.

Запахло гнилью и плесенью. Так сильно, что я невольно прижала к носу ладонь.

Ракли заверещали, пламенные языки облизывали стены со стороны улицы, и горящие птицы, залетая в окно, падали между стеллажей, как гигантские угли, сдвигая полки всё ближе и ближе ко мне. Камни с глухим стуком сыпались под ноги.

Снаружи донеслось звериное рычание и крики людей. Снова мощно ударило в камень. Хруст. Каменная крошка запорошила глаза. На мгновение стало тяжело дышать – пламя и пыль смешались, перекрутились в жутком танце и вихрем рванули на птиц.

В проём, вслед за нечистью, рвалось что-то большое и мощное. Я хотела закричать, но слизь не полностью сошла, забивала рот комьями. Камни рушились, полки падали, со всех сторон слышался крик, грохот, сверкала магия.

Когда стена стала падать внутрь, плечо с меткой полоснуло дикой болью. Такой, что я упала на пол лицом вниз и не смогла больше двигаться. Затем снова полоснуло, перекрутило и затолкало моё слабое тело под падающие полки. Наверное, одна из выживших раклей добралась до меня и пробила плечо.

Боль была ослепительной и оглушительной. Я пыталась встать, но снова падала, пыталась кричать, но лишь сипела и кашляла.

Грохот вдруг прервался резкой тишиной, и всё вокруг замерло.

Когда я смогла свободно дышать, повернула голову и оказалась укрыта золотым покрывалом. Оно пульсировало огнём, согревало и отталкивало бьющихся сверху раклей. А потом полотно разорвалось в одной стороне и ушло в сторону, чтобы явить мне моего дракона. Нариэн стал больше, массивнее, по хребту шла полоска сверкающей сбруи. Все монстры вокруг горели, маги, что остались за разрушенной стеной, ошарашено смотрели в нашу сторону, а над академией натянулся золотой купол-щит.

Дальше всё было словно во сне. Дракон сложил крылья и, снеся последние целые стеллажи, упал рядом со мной, перевоплотившись в ректора. Обнажённого, истерзанного кришами и другой падалью Полога.

Монстры не могли подходить ближе, купол держался и отсекал любые попытки напасть.

Я не успела нормально прийти в себя, не успела подняться и доползти до Нариэна. Ослабленная и раненая, я не остановила вышедших из лилового портала инквизиторов.

Ронна низко поклонилась троице и, повернувшись к нам, указала на ректора пальцем. После грохота и крика монстров вокруг была такая тишина, что я слышала, как по венам течёт кровь, как непослушные песчинки перекатываются по воздуху, не желая оседать на тушки нечисти.

Камни и стёкла, что слетели со стеллажей, яростно хрустели под сапогами инквизиторов. Один из них,