И в этот момент сверху снова стало громко.

Женский стон.

Глубокий, томный, почти плач. Со всхлипами. Не сказала бы, что там даму обижают. Мне кажется, что ее там совсем не обидели.

И тот самый смех — низкий, насмешливый, будто сама темная и порочная ночь дерзко рассмеялась мне в лицо.

Мои пальцы еще крепче сжали гвоздь в кармане.

Я знала это имя.

Эллинор Моравиа.

Не просто герцог. Не просто генерал.

Икона светского общества.

Икона скандала. Живая легенда, чьё имя не сходило с первых полос. И не только благодаря его блестящим победам на поле боя!

«Генерал Моравиа устроил дуэль прямо на балу у министра финансов!».

«Трое офицеров провели неделю в госпитале после того, как поспорили, с кем из них спала любовница генерала. Оказалось — ни с одним».

«Его последняя “победа” — графиня Ларден. Оставила мужа, детей и титул… ради одной ночи. Говорят, он даже не помнит её имени».

Сначала я думала — он бегает за каждой юбкой.

Пока не увидела генерала мельком на званом ужине. Даже не помню, у кого из многочисленных знакомых.

Тогда всё стало ясно.

Это не он бегал за юбками.

Это юбки бегали за ним.

Каждая женщина в зале — будь то замужняя графиня или юная девица — вращала головой, как подсолнух за солнцем, стоит ему только войти в зал. А входил он так, словно принц.

С порочной улыбкой. Пожирая глазами красавиц. В алом мундире, с белой прядью у виска, с серыми глазами, что видели всё… и не прощали, когда женская красота принадлежит не ему.

А когда танцевал!

Боже, как они трепетали!

Как мужья хватались за бокалы, чтобы не сжать кулаки!

Как весь зал замирал, когда он наклонялся к даме и что-то шептал ей на ухо — тихо, с таким взглядом, в котором читались все пороки этого мира. Ее щёки тут вспыхивали румянцем. Она начинала задыхаться от каждого его слова, судорожно обмахиваясь веером.

Он умел соблазнить даму одним взглядом, одним жестом.

При этом не отказывая себе ни в попойках, ни в дебошах.

Одной его улыбки достаточно, чтобы свергнуть королеву с трона — или разрушить брак за один вечер.

И вот теперь я — в его доме.

С гвоздём в кармане.

С ложным именем на губах.

И с оргией над головой.

— Я провожу вас в вашу комнату, — повторил дворецкий мягко. — И… попытайтесь уснуть. Если получится!

Он посмотрел на потолок и вздохнул.

Я кивнула.

Вышла в коридор, направляясь вслед за дворецким. Мы поднялись по лестнице, потом прошли по коридору.

За чуть приоткрытой дверью я на мгновенье увидела роскошный мужской торс и женскую ножку в белом чулке, которую мужчина страстно гладил огромной рукой.

На долю секунды я увидела, как красавец резко поднял голову, словно хищник, почуявший опасность.

Дыхание перехватило, когда на сотую долю секунды я встретилась взглядом с серыми глазами.

Глава 9

Я тут же поспешила вперед, стараясь забыть этот взгляд.

«Лучше запоминай дорогу!» — одернула я себя, чувствуя, как внутри что-то дрогнуло.

Но сердце почему-то забилось быстрее.

Смех удалялся, оставаясь позади.

— Вам сюда! Подниметесь по лестнице, и там дверь. Она единственная, — прошептал дворецкий. — И да… На всякий случай. Закройтесь на засов.

Я поблагодарила, поднялась по деревянной лесенке, подошла к двери и открыла ее.

В комнате было чисто, скромно. Шкаф, кровать, столик и стул. Чтобы как-то привнести в интерьер изюминку, кто-то повесил небольшую картину с цветами. Равнодушную, холодную, не вызывающую никаких эмоций.

Что ж… Это намного лучше, чем ночевать на улице. Или там, откуда я пришла.

Я закрылась на засов.

Сердце все еще не унималось после увиденного.

И зачем я вообще туда заглянула?

«А что, если он придет сюда?» — пронеслось в голове.

Я почувствовала, как мои щеки предательски вспыхнули. По позвоночнику пробежала приятная волна.

Вдохнула.

Медленно выдохнула.

Стоп…

А почему я вообще об этом думаю?

Я прошлась по комнате, пытаясь привыкнуть к тому, что я больше не госпожа. Что я теперь сама стала служанкой в чужом доме.

Это было больно.

Даже как-то обидно.

Я подошла к окну, за которым бушевала зима, но кроме снега не увидела ничего.

Рука сама нашла гвоздь в кармане.

Я справлюсь.

Лучше так, чем терпеть унижения за то, чего не совершала.

В горле стоял горький ком обиды. И я не знала, что с ней делать.

Что-то в душе шептало: «Может, ты погорячилась? Может, завтра бы все наладилось?»

Конечно, правильно было бы, наверное, остаться там. Дождаться ответа из магазинов, провести расследование, узнать, как это получилось. Докопаться до правды, но…

…никакая правда не спасет брак, в котором муж позволил себе с таким изощренным садизмом, не разбираясь, не выслушав, унизить свою жену.

Я стянула с пальца обручальное кольцо.

Оно было тёплым — от моей кожи, от моей жизни.

Я сжала его так, что металл впился в ладонь.

Потом — серёжки. Потом — цепочка с медальоном, в котором были два крошечных портрета — мой и мужа…

Всё это — в ящик.

С глаз долой!

Подальше!

Поглубже!

Без сожаления.

В этот момент я почувствовала, словно освободилась.

Все это перекочевало в ящик стола, чтобы не напоминать мне о прошлом.

— Все, …эм… Дита, — тряхнула я себя. — Успокойся! Что сделано — то сделано. И не вздумай думать о возвращении! Ты че? Рехнулась возвращаться туда, где тебя муж прибил к камину! Видимо, в этом мире прибивать жену к камину — это семейная традиция. Надо запомнить — вдруг однажды спросят на балу?

Теперь надо привыкать к новому имени, к новому месту, к новой работе.

Заметив зеркало, я подошла к нему и посмотрела на свое отражение, чтобы запомнить себя. Запомнить ту, которую прибили гвоздем к камину.

Зрелище было не для слабонервных.

Платье в крови, дырка в ухе, от прически не остались воспоминания, глаза красные от слез. Но зато макияж не потёк. Молодец, Дита. Ты выглядишь как элегантный кошмар!

Я открыла маленькую