— Ого, у бригадира появилась возлюбленная⁈ — спрашивает другой рабочий. Третий удивлённо присвистывает.

— Не возлюбленная. Просто помощница, — отмахиваюсь я. — И она не любит, когда я опаздываю к ужину.

Они на секунду замирают. Кто-то неловко хмыкает. Наверное, они ждали большего, но я едва ли могу посвятить их в подробности моих душевных терзаний. Всё равно они не поймут моего влечения к эльфийке. Многие из них следуют учению Керкуса, не одобряющего кровосмешения. Но я не могу ничего поделать с собой. Даже осознавая, что Сильвия не ответит мне взаимным интересом, и вообще уйдёт однажды, когда скопит достаточно монет, я продолжаю испытывать к ней чувства. Вероятно, я самый большой глупец в мире…

Глава 6

— Ты собирался пойти в таверну? — Сильвия замирает посреди кухни, глядя на меня удивлённо. — Так отчего же не пошёл?

— Да как-то беспокойно было за тебя, — признаюсь я потупившись.

— Эй, да ты чего⁈ — посмеивается она неловко. — Я ж не жена тебе, чтобы за меня беспокоиться. Если хочешь, иди, твои наверняка ещё там.

Я так спешил домой, что теперь её отстранённость кажется мне грубой. Но потом я замечаю, как она неловко улыбается и убирает волосы за ухо. Выходит, ей всё же приятно. За то короткое время, что мы живём вместе, я успел выучить некоторые её повадки. По ним я уже умею читать то, о чём она не говорит.

— А ты не хочешь пойти со мной? — я смотрю на неё с надеждой. — Пить тебе вряд ли будет полезно, а вот поесть… Хозяйкина похлёбка любого исцелит.

Она делает вид, что думает, но я уже вижу, как загорелся её взгляд. В конце концов, она кивает и уходит к себе собираться. Я оглядываю идеально убранную кухню. Вот же. Говорил ей, чтобы отдыхала сегодня, а она…

Мы идём по вечерним улочкам молча. С гор на деревню наползает туман, делая воздух прохладным и влажным. Собаки грызутся из-за кости у забора, у одного из окон смеются девушки, занятые рукоделием. Из кузни всё ещё слышится стук молота. Жизнь вокруг кипит, но я сосредоточен на эльфийке рядом. На её походке, на лёгкой осторожности, с которой она ступает. На шелесте её длинной юбки. На том, как Сильвия прищуривается от света, выглядывающего из дверей таверны.

Когда мы входим в таверну, гул разговоров на мгновение стихает. Мои подчиненные, рудничные парни, крепкие, привычные к чёрной работе, радостно машут мне. Я киваю и направляюсь к ним. Но когда взгляды их обращаются к Сильвии, атмосфера заметно меняется. Некоторые не скрывают удивления, другие — неприязни. Один из старших рабочих щурится, глядя с подозрением.

— А ты надолго к нам, эльфийка? — спрашивает он, опершись локтями на стол.

Сильвия не теряется. Смотрит прямо с лукавым огоньком.

— Пока Фортис не выгонит. Или пока в его доме не останется для меня работы, — она делает паузу, а потом добавляет, с напускной серьёзностью: — Но это вряд ли случится. Ибо он каждый день мне её только прибавляет.

Я, усмехнувшись, киваю. Мол, всё так и есть. Но больше никто не смеётся. Рабочие переглядываются. Лица их хмурые, сдержанно возмущённые. Я знаю, о чём они думают. Наверняка решили, что Сильвия живёт со мной из-за денег, и навоображали себе всякого. Оно и понятно, ведь она красавица, а я страшный и зелёный. Они не знают, как много она делает для меня каждый день. Гораздо больше, чем может покрыть один серебряный в неделю.

Напряжение повисает в воздухе. Сделав несколько глотков из кружки, я пытаюсь повернуть разговор в другое русло, но ничего толком не выходит. Словно что-то треснуло в этом пространстве, и щель никак не заткнуть. После второй пинты Сильвия ставит кружку на стол и поднимается.

— Пойду подышу, — бросает она, не дожидаясь одобрения. — Жарко тут.

Она уходит, не оборачиваясь. Я замечаю, как полукровка провожает её задумчивым взглядом. Потом смотрит на меня.

— Добрый ты, бригадир, — произносит один из рабочих. — Я бы не стал терпеть насмешек в свой адрес.

— Так на что тут обижаться? — пожимаю плечами я. — Сильвия и вправду много сделала для того, чтобы навести порядок у меня дома. А ещё благодаря ей я каждый день ем эльфийскую кухню. Кажется, что даже здоровее стал.

— Если тебе хозяйка нужна, надо было жениться, — замечает другой рабочий. — В деревне много одиноких орочьих женщин.

— Скажу тебе то же самое, что сказал хозяйке Розарии: жене внимание нужно. И защита, — отвечаю я слегка раздражённо. И чего они привязались ко мне? Поговорить, что ли, больше не о чем?

— А этой что, защита не нужна? — спрашивает полукровка, глядя на дверь.

Из-за неё слышатся крики и шум. Мне начинает казаться, что я слышу голос Сильвии. Сердце тревожно сжимается. Быстро поднимаюсь и спешу на улицу. Мои рабочие идут за мной.

Стоит мне шагнуть за порог, как я замираю. В скудном свете фонаря я вижу Сильвию, дерущуюся с какими-то проходимцами в капюшонах. Она движется стремительно между противников, почти не ступая на свой протез. Её удары сильны и точны, лицо искажено яростью и жаждой возмездия, волосы зловеще развиваются на ветру. Она одновременно ужасна и прекрасна сейчас.

— Что за демон в неё вселился? — качает головой один из рабочих.

— Признаю, — бормочет полукровка себе под нос. — Этой защита не нужна.

Сбив с ног последнего противника, не сумевшего убежать, Сильвия усаживается на него сверху и начинает ожесточённо бить по лицу.

— Суму мою захотел⁈ Угрожать вздумал⁈ А как тебе такое⁈ — рычит она сквозь зубы.

Я понимаю, что если не вмешаюсь, то она точно убьёт грабителя. И не то чтобы мне жалко того, но я не хочу, чтобы Сильвию боялись здесь и избегали. Кажется, что она только начала новую жизнь.

— Сильвия! — зову я её зычно и громко.

Та замирает и медленно поворачивается на меня. Осознание накрывает её постепенно. Она смотрит на побитого грабителя, что, кажется, потерял сознание, затем на свои окровавленные руки. Потом закрывает дрожащими ладонями лицо и начинает плакать.

— Она ведь на войне ноги лишилась? — вполголоса произносит полукровка. — Я слышал, такое бывает с бывалыми вояками. Гнев застилает глаза и, кажется, как будто снова вернулся в былые дни.

Я вздыхаю