Золтан собирался сбросить меня на дно кровавого озера и приковать к Древним цепями. Навсегда. Я не могла умереть сейчас — только не так! — а мысль о вечном утоплении, без надежды на финал, без возможности просто перестать существовать, заставила меня биться в истерике, как пойманную птицу. Вся паника, что я так старательно в себе подавляла все эти дни, накрыла меня разом, сокрушительной волной. Я задыхалась от ужаса.

— Не терзай себя мыслями о том, каково это — тонуть, не умирая, — голос Золтана был почти нежным. — Я знаю, чего ты боишься. Думай об этом как о сне. Бесконечном сне, полном сновидений.

Он вновь гладил мои волосы обеими руками, словно пытаясь успокоить ребёнка, разбуженного кошмаром. Его прикосновения были мягкими, почти заботливыми. Это делало всё ещё страшнее.

— Отпусти меня, Золтан! — я дёргалась в цепях, но они только крепче впивались в кожу.

— Успокойся. Твой разум не выдержит долго, я уверяю тебя. Ты сойдёшь с ума за считанные часы и больше не будешь знать боли. Ты просто перестанешь понимать, что с тобой происходит. Я в этом уверен. Прошу тебя, поверь мне.

— От этого не становится легче! — выкрикнула я отчаянно.

Бирюзовые знаки на моих руках вспыхивали ярко, пытаясь разорвать сковывавшие меня оковы. Я чувствовала, как сила пульсирует под кожей, пытается вырваться наружу. Но магия цепей Золтана была слишком могущественна. Если сами Древние не могли освободиться от них, каковы были мои шансы? Никаких. Совсем никаких.

Золтан тяжело вздохнул, оставляя попытки меня утешить. Он взмахнул рукой, поднимаясь во весь рост. Цепи сжались ещё туже, золотые браслеты впились в кожу так, что я почувствовала тепло крови. Я вскрикнула от боли и согнулась пополам, пока металлические канаты тянули меня всё ближе к земле. К озеру.

— Выпусти! Выпусти!— в моей голове кричал Горыныч, и я чувствовала, как его собственный ужас подливается к моему, умножая его. Мы оба были в ловушке. Мы оба умирали от страха.

— Ты безумец, — прошипела я сквозь стиснутые зубы.

Я не могла больше бороться. Я едва могла пошевелиться. Мои мышцы горели от напряжения.

— Возможно, — его голос был пустым, лишённым всякой эмоции. — Но это должно свершиться. Для блага всех нас.

— Мой король. Прошу, остановитесь.

Голос прозвучал как спасение. Золтан резко обернулся на фигуру, возникшую на другом конце платформы. Высокий мужчина в белом, призрачный силуэт на фоне кровавого сияния. Сайлас! О, я никогда в жизни не была так рада видеть кого-либо, как сейчас — его. В моём сердце расцвела надежда, яркая и отчаянная. Сайлас вразумит Золтана. Он должен был. Он всегда был голосом разума.

— Сайлас. Уйди, — голос Золтана был мёртвым и холодным. — Это не то деяние, свидетелем которого тебе следует быть. Не пятнай себя этим.

— И что же это за деяние, если не секрет? — Сайлас сделал осторожный шаг в нашу сторону, внимательно следя за ангелом и его действиями. Его бледные глаза метнулись ко мне, полные беспокойства.

— Она отказывается преклонить колени и принять Древних как своих владык, — Золтан говорил спокойно, будто обсуждал погоду. — Она не может стоять как королева и насмехаться над ними самим фактом своего отказа от их законной власти. Её разум огорожён от их влияния. Так продолжаться не может.

Он слегка расправил крылья, говоря это, разминая их в гневе. Золотые перья тихо шелестели.

— Всему своё время, владыка Золтан, — Сайлас говорил осторожно, подбирая слова. — Она молода, она напугана... сила, что завладела ею, слишком велика, чтобы кто-либо мог с ней совладать в один миг. Сжальтесь над ней. Позвольте ей прийти к принятию их воли своим путём. Дайте ей время.

— Нет, Сайлас, — Золтан покачал головой. — Ибо колдун будет бороться, чтобы сохранить её в этом состоянии, как капсулу, отделённую от влияния Вечных, из страха, что оно обратит её против него. Все, кто пришёл из озера, боятся Самира. Даже те, кто присоединился к его собственному дому. Он желает видеть её такой, чтобы предотвратить это. Поэтому либо она склонит перед ними колени, либо присоединится к ним.

— Что? — воскликнул Сайлас, и его глаза расширились от ужаса. — Вы не можете... то, что вы грозите сделать... это чудовищно.

— Это то, что должно быть, — Золтан был непреклонен. — Отступи, Сайлас. Оставь нас. Покинь это место. Не заставляй меня повторять.

— Не могу, — Сайлас сделал ещё один неуверенный шаг вперёд.

Я видела, как он сжимает кулаки. Видела решимость в его глазах.

— Я не могу просто уйти и позволить вам свершить это! Вы совершаете роковую ошибку, мой король, умоляю — пересмотрите своё решение. Отправить её в эту пучину… обречь на такую участь… Подумайте, что вы творите, прошу вас! Подумайте о последствиях, которые обрушатся на всех нас.

— Сам факт её существования — насмешка над Древними, — Золтан говорил твёрдо. — Я не могу с этим смириться. Я не отступлю и не отпущу её. Так что тебе придётся либо поднять на меня руку, чтобы остановить, либо отступить.

Он слегка откинул голову, бросая вызов вампиру.

— Что же выберешь ты, мой старейшина и регент? Предашь ли ты меня, дорогой друг? Или покоришься воле Древних, коих ты называешь владыками, и воле своего короля?

— Это не их воля, мой король. Это ваша, — настаивал Сайлас, и в его голосе звучала боль. — Я не могу позволить вам сделать это. Нина не заслужила этой ужасной судьбы. Никто не заслуживает такого. Никто.

— Ты прав, — согласился Золтан, и на мгновение в его голосе прозвучало что-то похожее на сожаление. — Она не заслужила этого. Она невиновна ни в чём в этой трагедии. Я уважаю её за то, что она не смогла солгать мне. Она честна в своём отказе. Она не может преклонить перед ними колени. И за это ей предстоит страдать. Теперь твой выбор, Сайлас. Ты со мной или против меня?

Бледно-голубые глаза Сайласа были полны скорби, когда их взгляд встретился с моим. Я не знала, что делать во время этой перепалки. Не знала, как помочь ему или себе. Я могла лишь наблюдать, ошеломлённая, чувствуя себя вне тела, будто всё это происходило с кем-то другим. Будто их спор был не обо мне и не решал мою