Так было проще, чем пытаться осознать, что меня сейчас швырнут в озеро крови, чтобы я сходила с ума целую вечность. Что я буду тонуть вечно.

Сайлас взглянул обратно на Золтана и вздохнул. Тяжело, протяжно. Он уже собирался открыть рот, чтобы дать свой ответ — но так и не успел.

Трагедия, как и хаос, всегда обрушивается слишком стремительно. Она приходит без предупреждения. Без возможности подготовиться.

Золотые цепи, точно копья, с десяток или больше, выстроившись в идеальную линию, пронзили лицо Сайласа сзади. Они вырвались из-под земли позади него и пробили его череп насквозь, выйдя наружу спереди.

Они шли идеальной вертикальной линией, прямиком через знаки, что он носил на лице. Уродовали их, уничтожали. Убивали его. Он умер мгновенно... и навсегда.

Кто-то кричал, выкрикивая его имя. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это была я. Мой голос разрывался от крика.

Сайлас застыл, бледные глаза широко распахнуты, пока кровь сочилась по золотым цепям с затылка, окрашивая сияющую поверхность в багряный цвет, и капала на землю. Медленно. Капля за каплей. Так же стремительно, как и пронзили его, цепи отступили. Они отскочили обратно в маленькие светящиеся круги, что были их источником. Несколько маленьких, с десятикопеечную монету, багровых ранок на его лице медленно сочились кровью. Тонкие ручейки её стекали по коже, оставляя тёмные следы на щеках и шее.

Сайлас бессильно рухнул на колени, ледяные глаза безжизненные и стеклянные, уставленные в пустоту — застывшие в мгновении полнейшего изумления. Он даже не понял, что умер.

По моим щекам горячими ручьями текли слёзы. Я рыдала, не сдерживаясь. Мне было плевать на моё достоинство. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, только не он. Не Сайлас.

Дважды. Дважды мне пришлось видеть, как друг был убит у меня на глазах из-за меня.

Дважды меня притаскивали в это проклятое подземное озеро на страдания.

— Мы и впрямь хрупкие создания, Нина, — пусто сказал мне Золтан, глядя вниз на безжизненное тело Сайласа. — Мы мним себя неприступными богами. Бессмертными и всемогущими. Но мы тщеславны и необузданны по своей природе. Мы — всего лишь хрупкие существа.

Он повернулся ко мне.

— Тебе интересно, почему мы носим маски? Ты не поймёшь, ибо не чувствуешь связи с Древними, как должна бы. Они нужны не чтобы скрывать наши знаки от любопытных глаз — они чтобы защитить их. Эти знаки на наших лицах — наша слабость. Они же — наша сила. Из них мы черпаем нашу мощь. Без них мы уничтожены. Просто стёрты из существования.

Нет. Нет, этого не могло быть. Не Сайлас. Не добрый, печальный жрец, который был единственным, кто относился ко мне по-человечески. Только не он. Его знаки были уничтожены. Каждая из золотых цепей идеально пронзила один из тонких белых символов на его лице. Кровь растекалась вокруг него лужей, жутким контрастом его бледной коже.

— Зачем? — выдохнула я.

Я и сама поняла, что вопрос был не к Золтану. Он был к Древним, которые позволили этому случиться. Которые убили его.

Но ангел всё равно ответил.

— Сайлас был развращён, — его голос не дрогнул. — Самиром или собственным сердцем — я не знаю. Неважно, кем именно. Но он больше не был жрецом на службе у наших Древних. Он больше не был моим верным регентом. Он стал бы сражаться со мной, чтобы спасти тебя от этой участи. А значит, он предал их.

— Потому что он был хорошим человеком! — выкрикнула я сквозь слёзы. — А не маньяком и фанатиком! Не безумцем!

Золтан присел, поднял высокого мужчину на руки, словно тот не весил ничего. Словно это была просто кукла. Он поднёс его к краю платформы и ступил в сияющую, кровавую воду. Алая жидкость пропитала белые одеяния, обёрнутые вокруг его бёдер.

— Он вернётся к тем, кто породил нас, — сказал Золтан тихо. — Его сила будет жить в другом, кто однажды придёт к нам из озера.

— Отпусти меня, Золтан, — я говорила быстро, отчаянно. — Сражайся со мной. Побей меня честно, и я преклоню колени перед твоими богами. Я покорюсь им, если ты сойдёшься со мной в честном поединке. Дай мне шанс!

Я пыталась торговаться с ним. Пыталась сделать хоть что-нибудь, даже сквозь слёзы по Сайласу. Жрец лишь пытался спасти меня, и теперь он был мёртв. Навсегда мёртв.

— Хитро, пытаться сыграть на моём эго, — Золтан покачал головой. — Боюсь, его у меня нет. Я не сомневаюсь, что ты либо сбежишь, либо просто тянешь время в надежде, что колдун очнётся. То существо, что ты носишь в себе, опасно, и я не желаю сцепляться с твоим зверем. Если ты смогла одолеть Малахара, то в своём убитом горем и отчаянном состоянии, возможно, победишь и меня.

С этими словами Золтан опустил Сайласа в воду и отпустил. Жрец медленно скрылся под поверхностью озера и исчез в красном сиянии.

Я бы оплакивала его куда сильнее, если бы не собиралась вскоре присоединиться к нему. Если бы у меня было время на горе.

Золтан выбрался из воды и подошёл ко мне. Алая жидкость стекала с его одежды. Он наклонился, схватил меня за цепи, опутавшие моё тело. Его пальцы были холодными. Похоже, он собирался сделать это своими руками. Лично.

— Ты поплатишься за это, Золтан, — я смотрела ему в глаза. — Ты не представляешь, что Самир с тобой сделает, когда очнётся. Он уничтожит тебя.

— Я заплачу за это сполна, я отдаю себе отчёт, — Золтан кивнул спокойно. — Самир ощиплет меня, сломает и, вероятно, покончит с моим рассудком, как мы все знаем, он умеет.

Он покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на принятие.

— Но он не может убить меня. Он не посмеет обречь этот мир таким образом. Цена будет куда выше, чем просто встреча с пустотой вновь. Я принимаю эту цену на себя ради блага нашего мира. Ради почитания наших Древних.

Он подтащил меня к краю водоёма и поставил на ступени, спиной к водопаду. Кровавая вода плескалась у моих ног.

— Прости меня, Нина. Мне искренне жаль, — его голос звучал почти человечно. — Но если это будет тебе каким-то утешением в твоей ненависти, знай, что вскоре я буду страдать не меньше твоего. Моё безумие присоединится к твоему. Колдун позаботится, чтобы я заплатил сполна за твои муки. Он разорвёт меня на части.