— Хорошо, — со слезами на глазах пролепетал парнишка. Он прижимал руки к груди и выглядел так трогательно, что я едва сама не прослезилась. А мне не положено, я ведьма! Злая и коварная… по идее. По факту только совсем другая. Будто магический огонь выжег из меня и тьму и коварство, заставив служить людям во благо.

Вспомнив о миллионе дел попрощалась с почтальоном и убежала на пляж, чтобы проверить, подойдёт ли он для проведения бала или всё же идея чересчур наивна, заодно подсказала прибывшим с первыми травяными подушками магам, где их складировать.

Я и не думала, что мои девочки так быстро справятся с заданием, однако те не подвели, ответственно отнеслись к делу. Трава была увязана должным образом и, надеюсь, смешана в правильных пропорциях. Удивительно, но приятно. Даже ощущение такое, что жизнь постепенно налаживается, входит в колею, по которой далее понесётся куда задорнее.

В академию пришла уставшая и разбитая, но довольная. В голове царил сумбур — всё же слишком много событий и знакомств, приключений и проблем.

Артошка, завидев в окошке едва переставляющую ноги ведьму, зычно велел домовым приготовить мне восстанавливающее средство и ужин, сам же прибежал, давай расспрашивать, что да как. И правда ли, что орки скоро будут у ворот.

— А ты откуда знаешь? — удивлённо спросила домового.

— Ну как же? Затмение Кровавой Луны — самый подходящий день для нападения. Защиту кто — то заблаговременно вскрыл — значит, готовился. Да и военных в городе больше, чем жителей. Какой ещё вывод я должен был сделать? — возмущённо спросил Артошка. — Ты давай, хорошая наша, пей напиток целебный, да в себя приходи. Совсем измоталась, девонька наша красная.

— Родерик вернулся?

— Нет его. И Марты нет. А девоньки почивают давно. Умаялись. Приходила мать нашего Гидеона, помогала — следила, чтобы всё правильно сделали. Магичит она знатно! — восхищённо продолжил домовой. — Одним взмахом руки вывела всю плесень в наших стенах, красота теперь. Заживём.

— Это хорошо, — произнесла я, допивая отвар. — Прости, Артошка, сил нет даже поесть. Пойду лягу.

— Нет уж! Пока тарелку чистую не увижу, не отпущу, — с родительскими интонациями выдал Артошка и сел рядышком, тут же сбавив обороты. — Давай, девонька, за маму, за папу… Сил не будет без еды.

Я машинально сделала две ложки, а потом… челюсть моя, что называется, отвисла. Бессовестный Артошка тут же сунул мне в рот ещё одну ложку густого и вкусного мясного рагу. Пришлось жевать. Только глаза теперь были навыкате.

— Догадалась, наконец, — удовлетворённо выдал домовой, вновь поднося полную ложку к моему рту, а я была так шокирована догадкой, что послушно прожевала ещё порцию.

— Откуда вы всё знаете? — спросила шёпотом.

— Да ну как, откуда? Знаем и всё. Мы же в каждом доме, в каждой светёлке, да общаемся меж собой. Только рассказывать тайны ваши права не имеем. Хорошо, ты догадалась, теперь можно… немножечко.

— Выходит, мама Гидеона…, а моя мать… Мамочки! Она ведь Верховная! — проговорила я, пытаясь осознать столь простую и вместе с тем невероятно сложную мысль.

Ну, я даю! До того замученная стала, что не поняла очевидного. А ведь маг с ведьмой не особо — то скрывались! И это его «Лейла»… Ладно я, ведьма безграмотная, аристократическим наукам не обученная, но он — то точно знает, как следует себя вести с юными леди! И ведь до чего владеет собой — понял, кто перед ним, а глазом не моргнул, надел маску «У меня всё под контролем».

Посмотрела на Артошку, который пытался всунуть мне ещё ложку рагу. И почему — то показалось, если не стану сопротивляться, получу информацию, а вредничать начну — спать пойду без дополнительных сведений. Любопытство победило. Единственное — ложку у домового забрала и начала есть самостоятельно.

— Верховная тогда Верховной не была, только метила в Ковен. Да только познакомилась с папенькой твоим будущим, влюбилась по уши, дитя понесла. А скажи она ему, что беременна, так чем дело бы кончилось? Как есть свадьбой. А ей оно надо? Ей не надо, она же Верховной всегда мечтала быть, с самого раннего детства, как сила пробудилась, да и на судьбе так написано было, — быстро — быстро, словно опасаясь передумать, затараторил домовой. — Рассталась она с магом своим, далеко от столицы уехала, дитя родила, да воспитывала, пока могла, а как стало ей время возвращаться, нашла тебе семью хорошую, слово взяла, что вырастят как родную. И ушла. Плакала долго, даже заболела. Но прошлая Верховная была дамой с характером крутым, быстро её в оборот взяла, да продвинула наверх, чтоб горевать недосуг было.

— Просто так взяла и продвинула? — спросила я удивлённо. Вот уж во что с трудом верилось.

— А там я тебе уже ничего не скажу — права не имею.

И так это сказал, что сомнений не осталось.

— Поняла я, что у той, видимо, похожая история была. Пожалела она несчастную молодую ведьму, — предположила я.

— Шутишь? — хохотнул Артошка.

— Ладно. Не пожалела, а посчитала, что ведьма с разорванной душой ничем, кроме Ковена, заниматься больше не будет, всю себя отдаст, — выдала я более разумное предположение.

— Так и случилось.

— Я их видела рядом, Артошка. Оба страдают. Я и думать не могла, что Верховная на эмоции такие способна, а уж в то, что мать она мне родная — и вовсе поверить не могу. Я и не похожа на неё. Может, выдумываю?

Домовой посмотрел на меня с таким изумлением, что я поневоле отложила ложку и отпила лечебного отвара, проглатывая неприятный ком в горле.

— Демира Будимиловна, думаешь, состоит на службе при обычной городской академии магии? — задал закономерный вопрос Артошка. — А сэр Родерик? Откуда такой полезный и уникальный фамильяр на ведьминском факультете?

— Специально для меня доставили, — прошептала, начиная чуть больше соображать. Но главное — до меня дошло, что и Марта работала на Верховную, и Родерик это знал, потому и защищал её, везде брал с собой и всячески потакал нашему общению. Не могла мама бросить меня без присмотра, не могла не помогать, не следить за успехами. Но и выдать себя