По дороге к кровати я сама стянула с него рубаху и с восторгом огладила торс. Как давно мне хотелось ощутить твердость мышц под ладонями. Великолепный варвар! Руки опустились к завязкам на его штанах. Пальцы забрались за пояс. Нечестно, что только я обнажена, но Зорн и не думал останавливать поспешное раздевание.

Когда мы добрались до простыней, властным жестом он заставил меня поднять голову и накрыл губы глубоким поцелуем. Слияние не было нежным, но обжигающе страстным, желанным. Скопившийся внизу живота жар разлился по телу, и меня внезапно накрыло волной наслаждения.

Зорн замер, позволив мне добраться до самой высшей точки, и вновь начал двигаться. Я не успела опомниться от первого чувственного пика, как вновь сорвалась в острое забытье. Воздуха не хватало. Я захлебывалась в эмоциях и ощущениях. Вновь и вновь утопала в удовольствии, то накатывающем медленно, по нарастающей, то внезапном и почти невыносимо остром.

Где-то на краю сознания плескалась мысль: я пропала. В мужчину, умеющего одним взглядом заморозить или заставить чувствовать себя желанной, вызывающего целый калейдоскоп эмоций, просто невозможно не влюбиться. Понимание, что я давно без ума от собственного мужа пришло на мгновение раньше, чем он с глухим стоном подошел к финалу.

Зорн переместил вес тела на локти. Дыхание было неровным, на коже блестела испарина. Он мягко поцеловал меня в кончик носа сухими губами и прижался лбом к моему лбу.

— Ты как? — его голос звучал хрипло.

— Как будто попала в небесный сад.

— На каком языке ты это сказала? — со смешком просил Зорн.

— Понятия не имею, — едва слышно призналась я.

Пробуждение было сладким. Зорн прочертил дорожку поцелуев на моем обнаженном плече, и тело отозвалось тягучей негой. Все еще находясь на границе между сном и явью, я подалась назад и прижалась спиной к его груди. Жар, исходящий от крепкого, сильного дракона, словно притягивал. Кажется, впервые с момента появления в Авионе я не замерзла ночью.

— Доброе утро, — пробормотала в подушку севшим ото сна голосом.

— Сейчас оно таким станет, — пообещал Зорн.

Не было долгих прелюдий и двусмысленных разговоров, призванных разгорячить кровь — желание не погасло с ночи. Свет, заливающий комнату, позволял смотреть в глаза и впитывать каждую эмоцию, отраженную в них. Раньше я и не догадывалась, что физическая любовь бывает такой: яркой, жадной и умопомрачительно бесстыдной. Но как бы мне ни хотелось остаться в этом томном моменте до следующего утра, день все равно пришлось начинать.

Я решила сделать владыке сюрприз и попросила Рениссу под большим секретом помочь с организацией романтического ужина. В авантюру были втянуты несколько слуг и главной повар дворцовой кухни. Тилю решили ничего не говорить — он плохо умел держать язык за зубами.

Едва мы с помощницей составили список закусок, как в покои без стука вошла Эмрис. Выглядела она так, словно получила пыльным мешком по затылку: в гробовом молчании пересекла гостиную, с идеально ровной спиной опустилась на краешек стула и ошарашенным взглядом уставилась в стену.

Мы с горничной одновременно обернулись, пытаясь понять, что она обнаружила на стенной ткани. Ничего кроме зимнего пейзажа в позолоченной раме не нашли.

— Эмрис, на тебе лица нет, — начала напрягаться я. Всем известно, что самые дурные вести любят приходить в хорошие дни.

— Мне надо водички, иначе это потрясение не пережить, — не поворачивая головы, отозвалась невестка.

Ренисса бросилась к графину на маленьком столике и подала воды. Эмрис жадно опустошила половину стакана.

— Кейрим передумал! — воскликнула она. — Впервые в жизни он поменял решение и отказался от своих слов. Просто не верится!

— Выходит, вы с Ашером не уезжаете из дворца? — осторожно уточнила я.

— В следующем месяце уезжаем на северный полуостров. — Эмрис посмотрела на меня. — Ашера назначили послом. И еще кейрим посоветовал мне научиться играть в валлейские шахматы! Сказал, что они помогают решить любые разногласия. Ты знаешь, что твой муж имел в виду?

— Даже не догадываюсь, — с трудом сдержав улыбку, покачала я головой.

— А ты умеешь играть? — с надеждой спросила она, видимо, надумав назначить меня тренером по игре в эграмм.

— Плохо. Хуже только вышиваю, — без зазрения совести соврала я и послала Рениссе выразительный взгляд, когда та тихо прыснула в кулачок.

Вечером, когда дворец накрыла темнота, приготовления к романтическому ужину практически закончились. На столе лежала белоснежная скатерть, поблескивали хрустальные бокалы и золотая каемка на широких фарфоровых тарелках из свадебный подарков. Под серебряными колпаками, сохраняющими тепло, дожидалась любимая еда Зорна.

— Можно идти к кейриму, — отправила я Реннису с официальным приглашением прикоснуться к романтике.

Горничная с готовностью кивнула и рванула из оранжереи. Слуги погасили яркие огни, зажгли витые свечи, стоящие в центре стола, и оставили меня в одиночестве дожидаться появления мужа. Пахло цветами. В листьях растений мерцали синие огоньки. Полумрак обступал, и сверху сквозь стеклянный купол было видно бархатное звездное небо. Атмосфера была идеальная… Идею подглядела в любовном романе.

От воспоминаний, что с героиней в чарующей обстановке сделал дракон на лицо лезла нахальная улыбка. До еды они в книжке не добрались, начали с десерта. И это были не пирожные. Потом, правда, дракон потерял контроль над магией и во всем замке вспыхнули свечи. Настоящая обжигающая страсть! Повезло, что в реальной жизни владыка мастерски умеет владеть огненным даром.

Стянув с плеч шаль, я открыла провокационный вырез на платье и пристроилась на крашеек стула. Через некоторое время, когда муж в принципе уже должен был сидеть на соседнем стуле, этот стул по-прежнему пустовал. Свечи медленно плавились и истекали воском. Без шали стало холодно, пришлось снова прикрыть плечи. Все равно демонстрировать прелести было некому, а насморк никогда не спрашивает разрешения, чтобы начаться.

От скуки я вытащила из стакана длинную тонкую лучину, с помощью которых зажигали свечи, и начала ее палить под трепещущим огоньком. В воздухе отчетливо запахло горелым.

Внезапно до меня донесся звук зашуршавшей от чьих-то поспешных шагов мелкой щебенки, застилающей дорожки в оранжерее. Я потрясла палочкой, чтобы быстренько погасить огонек. Огонек превратился в приличное пламя. Оставалось посильнее дунуть. Свечи на столе напрочь погасли, палочка — нет. Пришлось сунуть лучину в стакан, пока не обожгла пальцы и устроила пожар. Раздалось шипение.

Вместо владыки из зарослей вылез едва дышавший Тиль. Обычно аккуратно прилизанные волосы у