Он протянул руку и раскрыл кулак. В центре ладони лежали два широких обручальных кольца с прозрачными как слеза драгоценными камнями, утопленными в золото.

— В посольском доме ты сказала, что хочешь заказать обручальные кольца, — напомнил Зорн. Похоже, во время того приема он слушал не важных собеседников, а шепотки злоязычных сплетниц. — Я попросил найти того ювелира.

Неожиданную помолвку мы отпраздновали по заветам любовных романов с Тамарами и страстными драконами. Я совершенно ошалела от вида золотого ободка на пальце у владыки драконов и сама потянулась к нему за поцелуями, а дальше случилось затмение… Хорошо, что мой муж умел запирать замки и задергивать портьеры с помощью магии.

Стол оказался крепким, хрусталь и фарфор, слетевшие на пол, не выжили. Возможно, слуги решат, что мы подрались во время романтического ужина и побили посуду.

***

За пару недель Авион скинул остатки увядающих одеяний. Леса обнажились, мир накрыла шапка из густых облаков — ни проблеска солнечного света. По утрам на высокую крепостную стену, окружающую дворец, от реки наползал влажный сизый туман. Вид из окна дышал мрачной безнадежностью, но в комнатах и покоях воцарилось тепло. Слуги начали топить камины, а в углах появились новые жаровни с обогревающими камнями.

Каждый вечер Эмрис воцарялась в любимой гостиной перед огнем, танцующим за кованой решеткой, и с наслаждением готовилась к отъезду на север: с вышивания она перешла на вязание. С довольным видом вязала носки, шарфы и в конечном итоге взялась за жилет для любимого мужа. Она предполагала, что поддеву можно носить под кафтан.

Владыка готовился к грядущему визиту в Талуссию. Я предвкушала поездку на родину, а между делом занималась литературной редактурой законченной драконьей легенды.

В работе мне активно помогал Эрьян, но лучше бы меньше проявлял рвения. Он придирался к каждому слову. Почтовая шкатулка едва не дымилась от пересылаемых пачек исписанных листов и, возможно, от моего возмущения. Намек, что помощнику кейрима стоит оказаться во дворце, чтобы мы могли спорить лицом к лицу, сам владыка красноречиво проигнорировал.

В один из холодных дней, когда мы яростно спорили из-за фразы в тексте, в библиотеке возник Тиль. Вкрадчиво красуясь в очередном сюртуке из гардин, на этот раз с бархатными узорами, он остановился на пороге и скромно сцепил руки в замок. Вид у слуги был задумчивый, словно во дворец опять привезли чью-то передвижную выставку.

— Картины? — предположила я и хлопнула по крышке почтовой шкатулки, когда та подскочила от очередного запальчивого послания от моего самопровозглашенного редактора.

— Дары с северного полуострова, — покачал он головой.

— Они снова прислали бестию? Лично мне? — предположила я, пытаясь вычислить, отчего у слуги такой скорбный вид, словно двуликое чудовище успело перекусать доставщиков.

— Древнее искусство, я полагаю, — поправил Тиль и, высунувшись в коридор, скомандовал: — Заносите.

Стало чуть-чуть страшно, а потом… не чуть-чуть. В библиотеку внесли два потемневших от времени деревянных божка размером чуть больше полена. Судя по тому, как побелели костяшки пальцев у здоровяков-стражей, весило древнее искусство потяжелее современного.

— Поставьте на стол, — распорядился Тиль.

— Лучше на столик рядом с камином, — отказалась я привечать божества, которые вполне могли украшать чью-нибудь усыпальницу. Не хочу осыпать древним прахом идеально чистое зеленое сукно.

— Хозяйка, ножки у мебели не выдержат, — прокряхтел один из стражей с таким видом, словно его ноги тоже больше не выдерживали. Хотя он-то хлипким, в отличие от кофейного столика, не был.

Передо мной встали два древних истукана, вырезанных неизвестными мастерами, видимо, еще в то время, когда драконов считали не людьми, а двуликими бестиями. Выполнены они были в той же манере, что я вышивала: примитивизм.

Один представлял собой женщину на сносях с ветвистым рогом справа и сломанным под корень слева. На круглом животе светлела гладкая проплешина, словно именно в этом месте фигуру полировали. Второй божок изображал бородатого, коренастого мужичка. Разлапистых рогов, что характерно, у него не было… Видимо, чтобы не отвлекать взор от выдающегося мужского достоинства. На самом конце этой несгибаемой во всех отношениях части истукана весело и бесцеремонно болталась начищенная до блеска монетка. Похоже, ее тоже потирали. И не раз. Подозреваю, что даже не два.

Я глубокомысленно почесала бровь. Стражи с затаенным дыханием следили за моей реакцией на северный дар. Подозреваю, выражение лица у меня было говорящее. В смысле, молчала я громко и бранными словами.

— Рейнины, подождите за дверью, — заставив себя оторвать взор от монетки, я отослала стражей и обратилась к Тилю: — Вы в курсе, что это за древнее искусство?

— Божественные супруги, приносящие в дом плодородие, — пояснил Тиль.

— Так понимаю, речь идет не о богатом урожае помидоров, — предположила я.

— О женском плодородии, — невозмутимо пояснил слуга. — Другими словами, северяне пожелали вам многочисленного потомства.

— Уместен ли вопрос: откуда вы знаете эти подробности?

— Однажды в путешествии видел такие… кхм… божества на северном острове, — внезапно смутившись, пояснил Тиль. — Древний культ, восхваляющий семью.

— Что в этой композиции означают рога у женщины? Мне видится намек, что семейная жизнь у дамы не задалась. — Я указала на украшающее голову фигуры богатство.

— Сколько веточек, столько дракончиков, — явно на ходу придумал он.

— И один рог отломали, чтобы боги не насчитали лишнего, — фыркнула я и поднялась из-за стола: — Отнесем кейриму. В его кабинете есть высокое искусство, ему не хватает незатейливого.

— Может, просто отнесем на чердак? Мы уже там прячем много ценных подарков.

— Если кейрим не увидит собственными глазами, то не сможет посоветовать, чем нам порадовать северян в ответ, — с улыбкой ответила я, понимая, что меня втягивают в самый безумный круговорот даров во всем драконьем мире.

Присутствовать на водворении ценного искусства в кабинете кейрима я посчитала лишним, но красочно представила лицо мужа, тоже думающего бранными словами. Однако всласть позлорадствовать мне не дали: через некоторое время Тиль вернулся с самым скорбным видом. Стражи, видимо, проклявшие минуту, когда взвалили на себя миссию по доставке даров, натужно внесли божков в библиотеку.

— Кейрим сказал, что он не имеет права присваивать ваши дары, — на мой вопросительным взгляд развел руками Тиль.

— Что ж… — Я поднялась из-за стола, огладила платье и улыбнулась измученным здоровякам. — Понесли обратно, рейнины.

Один из них громко