— Ты вызвала меня на переговоры. Тебе их начинать, — уступил он мне первый ход.

Я выставила на клетку фигуру башни и, тщательно подбирая слова, назвала ставку:

— Если я выиграю, ты оставишь в покое брата с женой. Пусть живут, как им вздумается.

Между нами повисло долгое молчание. Зорн крутил в руках свою фигурку башни, вырезанную из черного оникса.

— Последствия их семейной жизни дорого обходятся Авиону, — сухо проговорил он и бросил такой острый взгляд, что будто проткнул насквозь. — И мне лично.

— Сошли их куда пожелаешь. Вместе и женатыми, — предложила я.

— Но если ты проиграешь, моя безрассудно смелая жена? — тихо спросил он. — Что ты готова поставить?

— Ты реши, какую ставку желаешь. — Я дернула плечом. — Медальон с договором?

— Возможно. — Он невозмутимо кивнул и поставил на игральное поле башню. — Раз у тебя сегодня жертвенное настроение.

Мы играли в полнейшей тишине. Я смотрела на игровое поле, на растущие города, фермерские угодья и леса. Старательно высчитывала каждый ход, осторожно передвигала фигуры, пыталась нападать и получала отпор. Зорн вел себя абсолютно безжалостно и не уступал ни пяди земли, в смысле, ни клетки игрового поля. Он неизбежно выигрывал…

На секунду я подняла глаза. Откинувшись в кресле, муж потирал пальцем нижнюю губу и внимательно следил за моим лицом. По всей видимости, было заметно, как я начинаю тихонечко паниковать.

— Через четыре хода твоя башня падет, Эмилия, — предупредил он.

— Но у меня ведь еще есть четыре хода, — пробормотала я и снова принялась изучать фигуры.

Следующая комбинация была поистине блестящей! Войска уже стояли под стенами владыческой крепости, а его дракон сидел в клетке, в смысле, был убран с игрового поля. Это была славная битва, но ходов у меня больше не осталось…

Мы с Зорном встретились глазами.

— Ты не понимаешь, почему я принял решение их развести? — спросил он. — Их ссоры выплескиваются за пределы супружеских покоев. Они взрослые люди, стоило им об этом напомнить.

Зорн медленно протянул руку и перевернул свою башню. Победа досталась мне, но именно победительницей я себя не чувствовала.

— Ты действительно был готов заставить их убрать брачные метки?

— Конечно, — согласился он.

— Они хотели вдвоем покинуть дворец.

— Ключевое слово «вдвоем», — заметил Зорн и поднялся с кресла. — Никогда не оспаривай мои решения при подданных, Эмилия. Неважно, кто рядом с нами. Мы не в Талуссии.

— Извини, в следующий раз буду сдержаннее, — покаялась я.

Он холодно кивнул и стремительным шагом вышел, оставив меня наедине с чувством неловкости. Через некоторое время я вернулась в покои. Дверь между нашими с Зорном половинами была наглухо заперта: контур замочной скважины выразительно мерцал красным цветом.

Закрывшись в ванной, я стянула с себя платье и замерла, не веря собственным глазам. Брачная метка, еще по утру тянувшаяся от запястья до сгиба локтя, исчезла.

— Доругались… — пробормотала я.

Оставалось накинуть на нижнюю сорочку тонкий халат и отправиться к мужу решать внезапно возникшую проблему. Сердце колотилось, как безумное. Холодный пол едва не плыл под босыми ногами. Я вновь постучалась в запертую дверь.

Думала, что Зорн не откроет — очевидно, его по-прежнему злило, что я вмешалась в тот кошмарный разговор, — но красный магический огонек погас, и ручка опустилась.

— Мы уже провели переговоры, — напомнил он. — Решила обсудить, какие ошибки сделала?

— Хотела уточнить, как долго ты планируешь злиться? Потому что у меня появилась проблема, и только ты способен ее решить. — Я подняла широкий рукав шелкового халата и продемонстрировала чистое предплечье. — У меня исчезли брачные письмена.

Нахмурившись, он отодвинул рукав у себя на левой руке. Из-под края появился заметно побледневший хвостик от брачной метки. Видимо, символы сохранилась благодаря собственному магическому дару Зорна. Затем он взял сжал мою руку и мягко провел кончиками пальцев по предплечью, словно проверяя, не осталось ли хотя бы невидимого контура. Щекочущее прикосновение словно обожгло.

— Похоже, обманутая магия ссор не терпит, — заметила я.

— Ты считаешь ссорой наш принципиальный спор? — Он иронично улыбнулся, отпуская мою руку. — И как ты хочешь поступить? Будем следовать нашему соглашению и еще раз обманем магию до следующей ссоры?

— У меня есть мысль получше…

— Говори, — уронил он.

Не разрывая зрительного контакта, Зорн шагнул вперед и, заставив меня попятиться, переступил через порог. Высокая фигура с широким разворотом плеч заслонила мерклый свет единственной на две спальни лампы. Мы оба оказались на моей половине, окутанные густыми тенями.

— Не заставляй произносить это вслух, — попросила я.

— Я хочу услышать.

Быстро облизав губы, я поймала жадный взгляд мужа. Тело охватило жаром и захотелось немедленно скинуть халат. Вместе с сорочкой.

— Давай по-простому будем честными, Зорн. В конечном итоге мы оба едва ли следовали условиям договора.

— Тут ты права.

Он мягко выудил из-под тонких покровов висящий у меня на шее медальон. От невесомых касаний его пальцев дыхание замерло.

— Дыши, Эмилия, — поглаживая большим пальцем резную крышку, вымолвил он и внезапно потянул за украшение.

Цепочка чувствительно врезалась в кожу. Повинуясь безмолвному приказу, я подалась вперед. Ничтожное расстояние, отделявшее нас друг от друга и от хрупкой границы, из-за которой не будет возврата, оказалось фактически стерто.

Вкрадчиво скользнув ладонью по моей щеке, Зорн начал опускать голову для поцелуя.

— Но разве мы не должны сначала помириться? — опомнилась я.

— Именно этим мы сейчас и займемся, — хрипловатым голосом отозвался он.

— Вдруг магия нас не услышит?

— Обещаю быть крайне убедительным, — выдохнул Зорн мне в губы, а в следующее мгновение мы уже целовались.

Поцелуй был требовательным и напористым, в точности отражал характер мужа. Я чувствовала, как начинаю стремительно плавиться от обжигающих прикосновений. Зорн отстранился всего на секунду, чтобы избавить меня от одежды. В темных глазах не осталось осознанности. Вокруг зрачков светился алый контур, словно он пытался сдержать рвущуюся наружу огненную магию.

Горячие руки скользили по моему телу, изучая каждый изгиб. Зорн прижался губами к чувствительной точке на шее, и под ногами поплыл пол. Я сцепила руки у него на шее, чтобы как-то устоять, но колени казались мягкими. Осознание, что владыка потерял контроль и не пытался быть сдержанным, оказалось ошеломительным, выбивающим наотмашь мысли. Оставалось лишь подчиниться и