Все было как обычно. Как будто ничего не произошло. Как будто этим утром я не стояла на пороге дома с рюкзаком за спиной, готовая бежать куда глаза глядят. Как будто самый опасный маг королевства не обыскивал мой дом в поисках доказательств моей вины.

Но я знала — ничего уже не будет как прежде. Что-то изменилось. Я изменилась.

Каждый раз, когда я касалась механизма, оживляя его, я чувствовала эту разницу. Раньше была неуверенность, страх оставить след. Теперь — понимание. Я знала, что мой дар невидим. Что я могу творить, не боясь последствий.

Это было опьяняющее ощущение свободы.

Когда последний посетитель ушел — пожилой торговец специями, который долго рассказывал о своих путешествиях на юг, — а солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки золота и багрянца, мы с Тарой сидели на кухне, потягивая травяной чай с мятой.

Я смотрела на своих механических помощников, которые методично наводили порядок после рабочего дня. «Полоскун» домывал последние тарелки. «Ветошкин» подметал пол, собирая крошки и пыль. Я думала о будущем.

— Я хочу создать что-то новое, — вдруг сказала я вслух, и слова прозвучали как обет. — Не просто кухонных помощников. Что-то… большее. Что-то важное.

Тара повернулась ко мне, отложив недопитый чай. В ее карих глазах загорелся интерес, тот самый огонек, который появлялся, когда речь заходила о чем-то действительно значимом.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, подаваясь вперед.

— Птица показала мне возможность, — я обхватила кружку обеими руками, чувствуя ее тепло. — Механизм может не просто выполнять заданную функцию. Он может адаптироваться, учиться, отвечать на нужды людей. Птица почувствовала страх Пени и успокоила ее. Это была не запрограммированная реакция. Это была… эмпатия.

Я замолчала, формулируя мысль, которая крутилась в голове весь день.

— Что если я создам помощников не для развлечения, а для помощи людям? — продолжила я. — Механизмы, которые могут облегчить жизнь, спасти ее, сделать лучше.

— Например? — Тара подалась еще ближе, и я видела, как ее воображение уже рисует картины.

— Например, механизм для целителей, — идеи начали выливаться потоком, одна за другой. — Который мог бы помогать с точными измерением.

— Или для ремесленников, — подхватила Тара, входя в азарт. — Ткацкий станок, который работал бы быстрее и точнее человеческих рук. Мой клан покупал ткани у людей, и я видела, как тяжело работают ткачи. По двенадцать часов в день, пальцы в мозолях.

— Или механизм для фермеров, — добавила я. — Который мог бы определять, когда земля готова к посеву, когда нужен полив, когда урожай созрел. Отец писал о чувствительных кристаллах, которые реагируют на влажность почвы.

Идеи роились в голове одна за другой, как пчелы вокруг улья. Мой опыт инженера из прошлой жизни соединялся с новыми возможностями техномагии этого мира. Результат мог быть потрясающим.

Я видела чертежи в воображении — четкие линии, точные расчеты, элегантные решения сложных проблем. Механизм для очистки воды. Устройство для обнаружения опасного газа в шахтах. Автоматический насос для подъема воды из глубоких колодцев.

Все это было возможно. Все это было в пределах моих способностей.

— Это опасно, — заметила Тара после паузы, и ее голос стал серьезным. — Мей, подумай. Чем больше механизмов ты создашь, тем больше шансов, что кто-то заметит что-то необычное. Один механизм — диковинка. Два — совпадение. Десять — закономерность.

Она была права, конечно. Но я уже думала об этом.

— Я буду осторожной, — сказала я твердо. — Буду маскировать их под обычные инструменты. Делать так, чтобы даже опытный мастер не отличил их от простых механизмов с заводным механизмом. Добавлю ключик для завода, пружины, шестеренки, которые ничего не делают, но создают иллюзию обычной механики.

— И как ты их распространишь? — спросила Тара практично. — Продавать?

— Возможно, — я задумалась. — Или дарить тем, кто действительно нуждается. Или… — озарение пришло внезапно, — создавать под заказ. Тайно. Так, как делал мой отец. Только я буду выбирать заказы. Только те, что приносят пользу, а не просто забавляют богатых.

Орчанка медленно кивнула, обдумывая мои слова.

— Значит, ты продолжишь его дело, — сказала она. — Дело Марка-Изобретателя.

— Да, — ответила я твердо, и в груди разлилось тепло. — Но по-своему. Отец прятался, боялся, жил в постоянном страхе разоблачения. Каждый звук за дверью был потенциальной угрозой. Каждый незнакомец — возможным доносчиком. Я видела это в его записях, читала между строк. Страх отравлял ему жизнь.

Я встала и подошла к окну, глядя на торжище, погружающееся в сумерки. Первые звезды начали проступать на темнеющем небе.

— Я буду действовать умнее, — продолжила я, и в голосе зазвучала сталь. — Моя магия невидима. Это дает мне преимущество, которого ни у кого нет. Которого не было даже у отца. Я могу творить, не оставляя следов. Это… это почти как суперсила из комиксов моего мира.

Мы стояли у окна, глядя, как зажигаются огни в окнах домов, как торговцы сворачивают лотки на ночь, как последние посетители расходятся по домам или направляются в таверны.

— Знаешь, — задумчиво сказал Тара, — когда я покинула свой клан и отправилась странствовать, я думала, что ищу приключений. Битв, подвигов, славы. Хотела, чтобы барды пели обо мне песни. О Таре из клана Черный Щит…

Она помолчала, и я слышала улыбку в ее голосе.

— Но то, что происходит здесь, в этой маленькой харчевне на краю королевства… — она покачала головой. — Это больше, чем приключение. Это больше, чем подвиг. Это история, которую барды будут петь через сто лет. О девушке, которая пришла из другого мира и изменила этот. О механизмах, которые спасают жизни.

— Только если мы выживем, чтобы ее рассказать, — заметила я с усмешкой, но в груди теплело от ее слов.

— Мы выживем, — уверенно сказала Тара, и это прозвучало как клятва. — У нас есть ты, твоя невидимая магия, и целая армия металлических друзей. А еще у нас есть я лучший