Джексон был великолепен, у него была смуглая кожа, волосы цвета полуночи и длинное, стройное тело, которое не скрывало его силы. Логично, что он был лучшим другом будущего альфы. Они были похожи друг на друга — воплощение самцов-оборотней как в плане альфа-активности, так и в плане привлекательности.

Однако, с точки зрения характера, они были уродцами с маленькими членами.

— Мой отец хотел убить тебя и твою мать, — пробормотал Джексон, обдав дыханием мою щеку.

Я впервые об этом услышала, поэтому обратила внимание. Мой отец и его отец были лучшими друзьями, вторым и третьим в очереди после альфы, оба сильные и уверенные в себе мужчины. Отец Джексона был тем, кто без обиняков расправился с моим отцом, всего через несколько секунд после того, как тот попытался устранить альфу Виктора.

Без вопросов. Без суда и следствия.

— Почему ты не бросила колледж? — Джексон снова надавил. — Настоящая причина?

Я толкнула его изо всех сил, не сдвинув его ни на дюйм.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? Мы были друзьями!

Когда твои родители лучшие друзья, само собой разумеется, что вы будете расти рядом друг с другом. Он был мне старшим братом, но в тот момент, когда мой отец предал стаю, я потеряла все.

То, как потемнели его глаза, превратившись из кофейных в дегтярные, было единственным признаком того, что все будет плохо. Его рука превратилась в когти, одним движением проведя по моей груди. Он прорезал мою рубашку и лифчик, оставив на груди большие красные рубцы, едва не повредив кожу. Он сделал это намеренно; я никогда не видела человека, способного контролировать себя так, как Джексон, и если бы он хотел повредить кожу, то сделал бы это.

— За что ты меня так сильно ненавидишь? — тихо спросила я, заставляя свое лицо оставаться спокойным, хотя боль пульсировала в груди, присоединяясь к боли в спине. — Я — не мой отец. Почему я должна расплачиваться за его грехи?

Он снова взмахнул рукой, на этот раз ударив мимо моей головы по шкафчику и разбив металл.

— Твое гребаное лицо. Я не хочу его видеть.

Бросив последний сердитый взгляд, он развернулся и ушел. Сисили, улыбаясь, как самодовольная сучка, какой она и была, и поспешила за ним. Торин задержался на секунду, его взгляд остановился на моей обнаженной груди и красных полосах от когтей.

— Лучше приведи себя в порядок, — коротко сказал он.

Когда они ушли, я прислонилась к поврежденному шкафчику, поморщившись при этом. Мое дыхание участилось, пока я пыталась взять себя в руки, и если бы во мне сейчас жил зверь, я бы точно стояла на четырех лапах. Наши волки были хорошим спасением от боли и страха.

— Пойдем, — тихо сказала Симона, потянув меня за руку. — У меня в шкафчике есть запасная одежда для тебя.

Она хранила ее, потому что по крайней мере раз в месяц мой шкафчик разрушался в результате какой-нибудь отвратительной выходки. Мусор, бомбы с краской, кровь, кишки, мертвые животные.

Они не отличались изобретательностью, но были последовательны.

В голове у меня звенело, когда я шла за ней, придерживая одной рукой рубашку, чтобы та не распахивалась. По мере того, как я шла, мое тело наполнялось знакомым чувством. Я думала об этом как о том, что мой мозг дистанцируется от кровавой бойни в моей жизни. Иногда, когда становилось по-настоящему плохо, у меня перед глазами двоилось, когда опускалась тьма. Тьма, которая звала меня.

В эти дни я была не в себе.

— Я должна уехать из Тормы, — пробормотала я, в основном про себя.

Симона бросила на меня сочувственный взгляд и потянулась, чтобы взять меня за руку. Она слышала это от меня и раньше, но не понимала, насколько я серьезна. Я больше не могла.

Моя семейная линия была запятнана в Торме.

Мое наследие и наследие всех моих детей было практически уничтожено.

После десятилетий, проведенных в стае Торма, фамилия Каллахан сократилась до двух волков, которых все избегали: Мера Каллахан, почти ставшая оборотнем, и Люсинда Каллахан, пьяная волчица, которая едва помнила, что у нее есть фамилия.

Больше не было ничего, за что стоило бы бороться. По крайней мере, не здесь.

Насколько я понимала, полнолуние в день солнцестояния не могло наступить достаточно быстро.

3

Остаток дня прошел без происшествий. На меня никто не обращал внимания, что позволило мне успеть на четыре урока, сдать все задания и даже спокойно пообедать. Через некоторое время мои спина и грудь перестали болеть, и если бы не воспоминания об их нападении, я бы чувствовала себя почти нормально.

Мысли о насилии, как правило, задерживались дольше, чем боль.

— Ты же знаешь, Виктор тебя не отпустит, — сказала Симона, когда мы стояли возле школы, наблюдая за удаляющимися машинами. Еженедельное собрание стаи было по понедельникам, так что скоро они все отправятся на земли альфы.

Я не стала утруждать себя ответом. Это был обычный спор, который мы вели много раз.

— Никто не покидает стаю Виктора, Мера! Не навсегда. Он этого не допустит. Я предлагаю попросить отпуск, а потом просто посмотреть, как долго мы сможем продержаться, прежде чем они прикажут нам вернуться.

Я одарила ее улыбкой.

— Он меня отпустит, — уверенно сказала я, сходя с дорожки теперь, когда парковка была свободна. Конечно, Виктор согласится с тем, что в стае лучше не иметь такого «испорченного» волка, как я.

— Он сменил фамилию на Вулф, — крикнула она мне вслед. — Он — эгоист, который требует контроля и власти над всеми.

Я помахала рукой, прежде чем отправиться в путь с рюкзаком в руке и болью в груди. Симона пыталась уберечь меня от совершения большой ошибки, я это понимала, но она не проживала мою жизнь.

Иногда самый трудный выбор на самом деле не так уж и сложен.

Тяжесть в теле спала по мере приближения к центру города. Я направлялась на работу после окончания школы, которая была моим единственным спасательным кругом и ключом к побегу отсюда.

В городе Торма проживало около десяти тысяч оборотней, а на оживленной главной улице, где находилось мое рабочее место, было оживленно.

— Добрый день, дорогуша, — позвала Дэнни из задней комнаты, когда я вошла внутрь, и колокольчик над дверью звякнул.

— Привет, Дэн, — крикнула я, бросая сумку в ящик за стойкой.

Дэнни, странница, была новичком в нашей стае. Она появилась здесь десять лет назад, сразу после убийства моего отца, и каким-то образом попала в наш