– По рукам! – просиял вмиг протрезвевший королевич.

Взял у Кощея жабу и скривился.

– Бородавки пойдут… Нянечка всегда говорила: Енисюшечка, будешь жаб трогать – бородавки расти начнут!

– Енисюшечка, жабу целуй, а то я тебя сам превращу в большую бородавку! – не выдержал Кощей.

Королевич вздохнул, зажмурился и чмокнул Василису прямо в зеленую морду.

– Фу-у-у, какая она ме-е-ерзкая-а-а…

– Да ладно, мы ее к свадьбе накрасим, приоденем, – пробормотал Кощей.

От ожидания чудесного превращения его немного отвлекал фундаментальный вопрос мироздания. Когда из жабы в человека превращаешься, одетым становишься? Или Чудище сейчас тут в чем мать родила предстанет?

Вот только Чудище представать ни в чем не спешило и предпочло остаться жабой. Пропал поцелуй королевича зазря, не случилось колдовства заветного.

– Да-а-а-а, Енисей, как королевич ты, может быть, и ничего, но как суженый – определенно провалился.

– Не больно то и хотелось. Раз такой умный – сам целуй!

– Не хочу я жабу целовать. Бородавки пойдут…

– Ква-а-а-а!

– И ничего мне не слабо.

– Ква!

– В смысле, я трусливее королевича?! Ты за базаром следи!

– Ква-а-а-а-а…

– Я колдун липовый?!

Ох, сейчас из кого-то суп лягушачий сварят! Издевается она, квакает тут сидит. Да иные от одного его взгляда в бегство обращались! Боялись Кощея, почитали, слушались. До тех пор, пока эта девица тут не появилась и весь лес кверху корешками не перевернула!

– Вот сейчас тебя не поцелуй, жабой навек и останешься. В банку посажу, – пригрозил Кощей.

А чего бы не поцеловать, в самом-то деле? В книге, помнится, приписка про воздействие непреодолимой силы. Чем он не сила, а поцелуй – не воздействие?

– На что только не пойдешь ради тишины и покоя, – вздохнул Кощей, зажмурился и чмокнул лягуху прямо в зеленый нос.

А как ее по-другому целовать-то? Она и не умеет, наверное.

Глава девятая.

Тут и сказочке конец… Или нет

Не-не! Я не хочу, чтобы меня целовал Кощей! Я и с королевичем-то не хотела. Ну не лягушкой же! Но там хоть королевич! А тут? Маг, темный, бессмертный, на характер вредный!

И опять же, не на поляне же перед замком, где каждый желающий увидеть может!

Но в лягушачьем облике я только квакать и