— Я не слышала, что ты приходил, — закончила я, глядя в окно.

Экипаж свернул на главную улицу, притормозил, пропуская детей, бегущих через дорогу.

— Один вопрос, — произнес Эйдан. — После той ночи… Последствий не было?

— Нет, — ответила я, и сол Гир выдохнул.

— Слава богам, — быстро произнес он. — Если бы ты… из-за меня…

— Я бы не стала, — сказала я, посмотрев на него.

Ни за какие сокровища Сол-Гирата. Хотя внебрачные дети у магов редкость. А ну как дом выберет первенца корневым?

— Ты хочешь детей? — спросил Эйдан.

Я покусала губы, не зная, как ответить на этот вопрос. Скажу «да», так еще предложит заняться вопросом. Скажу «нет» — совру.

— Я хочу сперва выяснить, что происходит, — уклончиво ответила я. — Вот зачем ты Лисану заколдовал так сразу! Я собиралась узнать, сама ли она все это наговорила, или кто надоумил. И куда мы вообще едем?

— К Хелии, — сказал Эйдан. — Раз уж башня показала тебе сову, так может хоть подруга бабули прольет свет на ее прошлое.

А у Хелии и помимо нас были гости. В голубой комнате с белой лепниной сидели еще две пожилые дамы.

— О, молодожены сол Гир! — Хелия поднялась, опираясь на серебряную сову, что венчала трость, и предложила нам сесть на свободные кресла. — А мы как раз вас обсуждаем. Эйдан, тебе не понравился новый мост?

— Он и правда был некрасивый, — неодобрительно сказала первая дама, вся в желтом, с избытком румян на сморщенных, как сушеные яблоки, щечках. — Торчал над рекой как горб. А левая горгулья была точь-в точь мой покойный муж. Одно лицо!

— Уши и правда как у твоего Филиппа, — хохотнула вторая дама, энергично постукивая спицами. — Но мост — вещь сугубо практического назначения. Соединяет два берега. По-видимому, господин маг решил их разделить. Вопрос — почему? Визитеры осаждают башню? Нарушают уединение молодоженов? Я слышала, вы отказались от слуг.

— Так и есть, — подтвердил Эйдан, не уточняя, к чему относится его ответ.

— Малин, это Присцилла, — представила Хелия даму с вязанием. — А наша красавица в желтом — Лилиан. Вы решили поиграть в вист? Мы бы с радостью вас научили.

— Может быть, позже, — отказалась я, не зная толком, как начать разговор, но беседа неслась вскачь и без меня.

— Говорят, на той неделе с моста спрыгнула девушка, — мрачно произнесла Лилиан, понизив голос. — Неразделенная любовь. Видимо, Эйдан решил убрать его от греха.

— Зачем бы ей прыгать? — удивилась Присцилла. — Там ни за что не утопишься. Топиться надо ниже по течению, где омут. А с моста пьяный кучер упал. Ты перепутала.

— Все-то ты лучше знаешь! — вспылила Лилиан, и ее щеки вспыхнули под румянами по-настоящему.

— Знаю, — с достоинством подтвердила Присцилла. — Мост построил поклонник Аделины сол Гир, чтобы ей было удобнее ездить в башню. Я делаю логичный вывод — Эйдану его кандидатура не по душе.

— У матери есть поклонник? — удивился Эйдан.

— Она вдова уже лет пятнадцать, — напомнила Хелия. — И очень интересная женщина. Лучше скажи, что было не так с мостом?

— Да, ты зачем его взорвал? — спросила Присцилла. — Грохот стоял на всю улицу! Говорят, у Аделины даже стекла вылетели от взрыва.

— Ты взорвал мост? — удивилась я. — Зачем?

Эйдан вздохнул, обвел тоскливым взглядом голубые стены гостиной и обреченно сказал:

— Он мне не понравился.

— А я так и знала! — обрадовалась Лилиан. — Вот и славно, что моста теперь нет. Левая горгулья была просто ужасной!

— А вот трость у вас просто шикарная, — сказал Эйдан. — Особенно сова.

Это выглядело как неловкая попытка свернуть с надоевшего ему моста, но Хелия вежливо подхватила новую тему для разговора:

— О, благодарю, — отозвалась она тут же. — Это подарок Джиневры. Она щедро одарила каждую из нас.

— Джини нас пожалела, — подхватила Присцилла. — Знаете, как бывает: собираются подружки и давай чесать языками. И если по молодости темы были куда обширнее…

— Не обширнее, а наоборот, — хихикнула Лилиан. — Мы говорили о мужчинах.

— А с годами этот интерес как-то сник, — покивала Хелия.

—  Потому что мужчины или утратили былую привлекательность, или… умерли, — хмыкнула Присцилла. — Так что постепенно мы скатились до обсуждения болячек. И, видимо, так достали Джиневру нытьем, что она вложила силу дома в наши вещи. У меня вот спицы.

Она показала вязание, и спицы вновь замелькали в ее руках, сильных, с длинными ровными пальцами.

— Раньше у Прис так ныли суставы — просто ужас! — с удовольствием напомнила Лилиан.

— Да-да, а нашу дорогую Лилиану время вовсе не пощадило, — покивала Присцилла. — Да что там говорить — горбатая была как верблюд!

— Не было у меня горба! — вспыхнула та, поерзав в кресле. — Возможно, некая сутулость…

— Если бы не волшебные стельки, то через пару лет тебя можно было бы ставить в пару к горгулье на взорванном мосту, — безжалостно сказала Присцилла.

— А я потихоньку глохла, — призналась Хелия, поглаживая серебряную сову. — Вечно все переспрашивала. Теперь же могу услышать, как шуршит мышь в кладовой. Соседского дома. В общем, в один прекрасный день Джиневре надоели наши жалобы, и привычные вещи обрели волшебную силу.

— Бабуля умела делать артефакты? — удивился Эйдан. — Она ведь даже не училась в академии.

— И сожалела об этом, — кивнула Хелия. — Но дар она получила уже после рождения твоего отца, так что, естественно, не могла бросить ребенка, а потом уже вроде как поздно... Хотя третья степень — очень прилично для одаренки.

— А у вас, Малин, какая степень? — с бесцеремонным любопытством спросила Лилиан.

Я замешкалась с ответом, не зная, стоит ли откровенничать, и вместо меня сказал Эйдан:

— Первая.

Он накрыл мою руку своею, и пальцы